Рассказ №11441 (страница 2)

     Пока Елена принимала надоевшие бронежилет и оружие, развешивала их в порядке по стенам, я решил кое-что выяснить.
     Сел на постель и притянул к себе Елену. Стоит она между моих колен, и кажется мне стройной и тоненькой, как тростинка.
     - Скажи моя раба Елена, где и когда ты с Гиппократом познакомилась?
     Она, было, вздрогнула, а потом положила руки мне не голову, гладит и говорит:
     - С этим врачом я лично не знакома, книги его читала.
     Почему-то пропал у меня интерес к Гиппократу. Положил руки на ее икры и двинулся вверх по задней стороне бедер. Вот проник под рабскую рубаху, скользят руки по ляжкам. Наконец в моих ладонях попочка! Глажу ее полушария.
     - Хочешь ребенка, раба Елена? Хочешь стать свободной?
     - Что я с той свободой буду делать? Лучше под вашей защитой останусь: Сейчас вам идти надо. Там на площади всякое будет. Прошу вас не теряйте головы, а я скоро к вам буду.
     Морок она навела на меня, что ли? Поднялся безропотно и пошел к избам.
     
     Травка, невеста Яра.
     
     Радостно мы возвращались из разоренного поселения. Нет больше Горобоя и его проклятого рода. В утро нашего возвращения мой отец назначил разгонять кровь всем девкам. Захваченные рабы и скот двигались медленно, потому весть о победе принесли подростки на телегах с добычей. Я гордилась тем, что в этом походе ранила стрелой одного их наших противников. Теперь я почти воин, а Яр еще никого не убил и не ранил. Настроение испортилось, когда увидела рабынь, захваченных Воином. Зачем ему старуха, зачем он взял эту глупую девку, которая не достигла возраста невесты? Разве она сможет ублажить его в постели?
     К нашему приходу все было готово. Перед главной избой стояла широкая скамья и бочки с мочеными розгами. А по середине двора уже накрыты столы для пира. На этом победном пиру главных победителей будут угощать молодым мясом. Конечно, самое молодое мясо получит Воин. Как я рада за своего любимого! Батюшка Медведко так торопился нам кровь разогнать и за победный пир сесть, что не стал добычу считать и мерить, по клетушкам раскладывать, а сразу сел на крыльце рядом со старым дедушкой и велел начинать.
     Разгонять кровь начинали с самых маленьких, а заканчивали мной. Мою двоюродную сестру, двенадцатилетнюю Синицу, вызвался пороть Зван - подросток из соседнего рода. Он очень нравился сестренке, и все знали, через три-четыре года будет сватовство. Дождавшись своей очереди, Синица сняла детскую рубашонку и голышом ждала порки. Зван важно взял ее за руку и подвел к скамье. Пока сестренка укладывалась, Зван выбрал, не спеша, розгу, помахал ей, проверяя гибкость. А когда он повернулся к скамье, Синица немного приподняла зад. Совсем немного, между телом и скамьей можно только просунуть ладонь. Это мало кто заметил, кроме меня и самого Звана. Такого делать не полагалось, но многие все равно приподнимали мягкую часть навстречу розге, когда их порол "симпатия". Так показывали пареньку свое расположение, обещали укромные свидания на посиделках. Зван стегал розгой свою зазнобу, не давая поблажки, - так положено от века! Весь ее зад покрылся красными полосами. Но Синица не опустила его и не подавала голос, тем обещала вырасти хорошей невестой.
     После девочек настала очередь для девушек, уронивших первую женскую кровь и надевших поневу. Каждая из них снимала поневу и поднимала рубашку только до пояса, открывала перед и зад, но не обнажая титек. Потом укладывалась под розгу. Многие из них были уже просватаны, таких пороли женихи. Будущие матушки видели при этом женские стати невест, уверялись, что они "без обману". Пороли крепко, а девушка должна была проявить терпение, не кричать и не дергать задом.
     И вот настал мой черед. С поднятой рубашкой я подошла к скамье, у которой уже стоял Яр с розгой. Я собиралась лечь, но неожиданно Яр сказал:
     - Снимай рубашку.
     Это был позор, так порют только маленьких девочек, у которых еще не выросли тити. Но надо мной была воля жениха. Кажется, снимая рубашку, я покраснела не только лицом, но спиной и животом. Видела всех пришедших; отца и старого дедушку на крыльце избы, Воина, который почти отвернулся и о чем-то тихо говорил со своей рабыней Еленой.
     Никогда не пороли меня так больно. Розга Яра терзала мой нежный зад, попало ляжкам и пояснице. После этого два дня не могла сидеть и спала только на животе. Крепилась, молчала, понимая, что Яр вымещает на мне обиду за неудачный поединок с Воином. А может быть, он хотел похвастаться перед всеми телом своей невесты, властью над ней. В тот раз я зад навстречу розге не поднимала, не показывала "симпатии" к Яру.
     На этом все должно было закончиться. Но вышел Белян, держа за руку свою жену Ладу. Хорошее у нее имя, но не принесло ей счастья. Больше двух лет она за Беляном, но до сих пор не брюхатая.
     - Разгоните кровь моей жене, чтобы деток рожала.
     Случай небывалый в нашем роде, никто такого не помнил. И тут поднял руку старый дедушка. Заскрипел, заперхал и изрек:
     - От предков заповедано нам. Если какая мужатая не родит, то разогнать ей кровь, не снимая головного платка. А пороть ее старшему этого рода.
     Помолчал и добавил
     - А если в ту пору случится в поселении дружинник или иной воин, то, разогнав кровь, отдать ее в постель оному на седмицу.
     Вывели Ладу к скамье, сняли поневу, легла белотелая женщина под розги в головном платке. Порол ее, по тому завету, сам батюшко Медведко. Легонько порол, отметин на заду не оставил. Потом обернулся к Воину:
     - Бери в постель на неделю, чтобы забрюхатила. И не перечь, не обижай наш род.
     Оделась бедная Лада и подошла к своему недельному мужу, повесив голову. Лицо краской залилось, как у меня, заголенной Яром. Воин даже растерялся малость. Потом поклонился дедушке и всем родовичам, взял Ладу за руку. А она дрожит, как лист на ветру, боязно ей, любящей своего мужа, ублажать в постели чужого воина.
     Рабыня Елена приобняла Ладу за плечи (это свободную-то!) зашептала ей что-то на ухо и повела в заветную клетушку.
     Как мой зазноба там ночью среди всех этих баб не заплутается?
     
     Семен Иванов, победитель
     
     ...Совсем упустил из вида, что, вернувшись домой, мы попадали на предстоящий разгон крови у девок. Мне уже несколько человек детально описывали, как это будет происходить. Потому особого любопытства не испытывал. По моему мнению, зрелище принародной порки, да еще взрослых невест достойно только дикарей. Но: У каждого народа свои порядки. Особенно меня возмутило, как Яр поступил с Травкой. Ее пороли при всех с десяти лет, и она не считала это унижением. Но сейчас, с голыми титьками, ей было немыслимо стыдно. Груди свободной женщины мог видеть только ее муж. Баня не в счет - это не столько помывка, как святое действо. Вот и получалось, что Яр выставил Травку на позорище, как рабу. Да и порол он жестоко. Под конец Травкина попа была как красный светофор. Но в процессе порки она не издала ни звука.
     Потому моя нелюбовь к Яру только возросла.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать из этой серии:

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.