|
|
 |
Рассказ №4840
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Воскресенье, 22/02/2004
Прочитано раз: 16726 (за неделю: 1)
Рейтинг: 88% (за неделю: 0%)
Цитата: "То частенько, а то редко,
..."
Страницы: [ 1 ]
То частенько, а то редко,
То слабы, а то крепки,
Как верёвочную сетку
Мастер вяжет узелки.
Это вам не танцы в баре!
Намотай себе на ус -
Мастер делает "шибари",
У него отменный вкус.
Я попалась в эти сети -
Стянута втугую грудь,
Вся в верёвках, как в корсете,
Ни согнуться, ни вздохнуть.
Руки сзади - локоть каждой
Упирается в ладонь.
Я томлюсь любовной жаждой,
Разгорается огонь.
А последняя верёвка
И последний узелок,
Как печать - жестоко, ловко
Лягут точно между ног.
Мне и холодно, и жарко,
И вот именно когда
Кожа под верёвкой ярко
Покраснеет от стыда,
Плотно и слегка небрежно,
Отпуская тормоза,
Шёлк повязки тихо, нежно
Закрывает мне глаза.
Вот и всё. Готово дело.
Можно лишь сидеть и ждать,
Слушать собственное тело,
Наслаждаться и страдать,
Задыхаясь от волненья,
Растирая в кровь соски,
Ощущать прикосновенья
Сильной ласковой руки,
Или плётку из резины -
Вспышку в шёлковой ночи,
Или капли стеарина
От расплавленной свечи.
Быть моделью, куклой даже,
Плакать, биться и кричать,
И, когда тебе прикажут,
В муках наконец кончать.
После, лёжа на циновке,
Замирая, чуть дыша,
Вздрагивать, когда верёвки
Режет лезвие ножа,
Вздрагивать, когда мурашки
Бегают туда-сюда,
Вздрагивать, когда из чашки
На лицо течёт вода,
Вздрагивать, когда с окраин
Кровь по венам закипит,
Вздрагивать, когда Хозяин
Тихо шепчет: "Потерпи."
Ног не чую, ломит руки,
Еле ими шевелю.
Ненавижу эти муки,
Ненавижу. и люблю!
Танука
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
|
|
| |
| | Иногда удавалось кончить даже два-три раза за день. Так продолжалось почти два года. Но потом молоко стало иссякать и дочка быстро потеряла интерес к груди. Её пришлось приучать к горшку, она у меня очень развитая, умная девочка и мне было неловко попросить её пописать на меня. Но вот в прошлом году всё опять наладилось самым необычным образом. Было начало сентября. Мы с дочкой купили огромный арбуз и титаническими усилиями затащили в квартиру. Весёлый продавец, рекомендовавший нам его, не ошибся: гигант действительно оказался очень вкусным. Мы ели его целый день, ну а потом, понятное дело, обе буквально описались. И следующим утром я проснулась от невыносимого желания пописать. Спим мы вместе с дочкой и обязательно голыми, нам это очень нравится. | | |
| |
|
| |
| | Давай девочка, пососи его как следует, это был конечно директор. Ничего не оставалось, я закрыла глаза и открыла свой ротик. Давай, давай глубже заглатывай, Сергей Иванович старался мне впихнуть свой член все дальше. Хрен с ним буду делать, что говорят, может и сама кончу, чем черт не шутит. Я начала пытаться заглатывать член глубже, тем более мне его просто нагло впихивали, но рвотный рефлекс никуда не делся, и я отвела голову назад и выпустила хуй изо рта. Я не могу так глубоко, меня вырвет, закричала я. Ничего, все так сначала говорят, а потом получается, тем более женская виагра скоро начнет действовать, сама попросишь поглубже. Какая нафиг виагра, ты о чем, спросила я. Виагру я тебе в чай насыпал, который ты после душа пила, а я и ребята мои сиалис выпили, чтоб трахать тебя всю ночь, так что весело будет, обещаю. | | |
| |
|
| |
| | А она ходит вверх-вниз, как паровой молот, забивающий сваю. Кровать скрипит, как корабль во время бури, и, пружиня, подбрасывает меня навстречу Маше, а она долбит, долбит меня жадно, без всякой пощады, как только что собирался драть ее я. Меня особенно впечатляет неожиданная гибкость Машиной талии. Верхняя часть ее тела опирается на руки и склонена надо мной в неподвижности, а Машин мощный зад, будто сам по себе, отдельно от нее, молотит, молотит и молотит, вколачивая в меня каждый раз новую волну наслаждения. | | |
| |
|
|
| |
| | - До войны в каждом хозяйстве имели свою баньку, и раз в неделю всей семьёй мылись. Была и у нас баня, небольшая, но справная. По субботам мы все вместе ходили мыться. Заходили все разом и отец нас по очереди парил, а потом мать уже домывала каждого из нас. Все были голые, но никого это не удивляло. Тогда все было просто, если кто-то из детей позволял себе что-то такое, пошутить или сделать что-нибудь пакостное, отец мог запросто отвесить подзатыльника, поэтому мы вели себя спокойно. | | |
| |
|