|
|
Рассказ №2260
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Суббота, 14/05/2022
Прочитано раз: 18940 (за неделю: 3)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "Глаза чайного цвета и чайные розы в руках, вот и все что он запомнил о ней, девушке котрая была создана из дымного парижского воздуха, веселого смеха и молока с медом. Самолет уносил его из города любви, навстречу туманным невским долинам и балтийским холмам.
..."
Страницы: [ 1 ]
Она была в злоченом крепе, В ее глазах грустили степи, Когда она из церкви вышла И вздрогнула, я застонал, Но голоса ее не слышал Но имени ее незнал... И. Северянин Глаза чайного цвета и чайные розы в руках, вот и все что он запомнил о ней, девушке котрая была создана из дымного парижского воздуха, веселого смеха и молока с медом. Самолет уносил его из города любви, навстречу туманным невским долинам и балтийским холмам.
-- Этот пакет был оставлен для Вас на томожне - шелестяшим голосом пропел стюарт, протягивая ему что-то вроде большой папки обтянутой желтой бумагой. Он быстро разорвал обложку, и уведел ее...
Он вышел из отеля "Империал" и ушел в ночь. Париж. После посещения этого города остается сделать только одно, и наверно именно это застовляет всех кто бывал здесь, именно в последнюю ночь, уходить из гостинницы и по темным кривым улочкам, или залитыми светом проспектам, идти почти бежать, за чьим-то силуэтом во мгле. Он шел и старался ниочем не думать, когда мысли отступают, то ты очищаешся. Все происходящее перед глазами начинает напоминать кино, и чем дальше ты идешь, тем быстрее мелкают кадры и тем дольше хчется продолжать эту гонку. Но всегда есть финишь, какая-то маленькая деталь, возвращает тебя в реальность. Это, может быть, запах, блик света на стене или тихая мелодия, льющаяся из распахнутого окна, главное, что у каждого это что-то свое, то, что ему необходимо именно в этот момент. Его остановили ее глаза, глаза чайного цвета.
Монмартр всегда прекрасен, в любое время года и в любую погоду, эта улица всегда дает путнику пристанище и покой. Несмотря на многолюдность только здесь можно почюствоать себя понастоящему одиноким и вместе с тем счасливым. Художник в темно-синем берете, рисовал ее портет, рядом стояли его работы, не слишком талантливые, но ее, ее он рисовал, как гений. Наверно прекрастное нельзя искозить...
Они бродили по ночному городу и молчали, незная друг-друга, незная даже имен, и, пожалуй, это было бы лишним, ведь у мечты недолжно быть имени. Желтые фонари надменно смотрели им вслед, безучастно и слегка тоскливо.
Сидя в уютном кафе и медленно вдыхая сигаретный дым, такой густой, что сквозь него было так сложно видеть ее лицо, он думал, что именно таких женщин имел в виду Блок, когда писал о своей незнакомке. Тонкие черты лица, белая кожа и бархотный голос, и пронзительный взгляд. Бокал в токой руке играл зветами заката, отбрасывая блик на небольшие серебристые часы...
В номере отеля, на белых простынях лежа сама нежность, сладкий карамелный запах шелковистых волос - дурман, сковывающий разум и наполняющий тело странной тяжестью. Изгибы тела скрытые плотной тенью от прикрытой лампы. Губы косаются губ, шеи, медленно опускаются и обволакивают мраморную грудь с пунцовыми цветами лотоса, которые дарят жизнь и забвенье. Тяжелое дыхание, срывающееся на стон, а губы сколзят по животу, полукруг которго является последней преградой перед наступлением вечного блаженства. И вновь губы касаются губ...
Густые волосы прикрывают лицо, ее рука скользит по бедру, шея медленно движится верх и вниз.
Тело упруго, как у дикой кошки перед прыжком, в предвкушенние добычи, его стоны лишь усиливают желание наслодится страстью. Язык как змея обвивается вокруг своей жертвы и наносит последний укус...
Он выгибается и медленно опускается на кровать...
Лепестки чайных роз отрываются от цветов и падают на кружевную вязь салфетки. Движение в едином ритме, биенье двух сердец, танец наполненый чарующей музыкой любви. Невыпуская его рук она засыпает прижашись к нему своим хрупким телом. Ее дыханье умиротворяет, и застовляет забыть обо всем...
Утренний будилник - высстрел в висок. Пустота. Это был сон... И только чайные розы на столе, судьи и свидейтели, молчат и осыпаются. Цветы умирают.
Утренний город, ничего не оставляет от ночной сказки. Шум и суета наполняют все вокруг. Хочется закрыть глаза, и вернутся обратно, в прошлое, вот только в чье прошлое?
Самолет медленно оторвался от земли. Теперь он жалел, что так ничего неузнал о ней, и думал, пожалеет ли об этом она.
Глаза чайного цвета и чайные розы в руках, вот и все что он запомнил, о ней, девушке котрая была создана из дымного парижского воздуха, веселого смеха и молока с медом. Самолет уносил его из города любви, навстречу туманным невским долинам и балтийским холмам.
-- Этот пакет был оставлен для Вас на томожне - шелестяшим голосом пропел стюарт, протягивая ему что-то вроде большой папки обтянутой желтой бумагой. Он быстро разорвал обложку, и уведел ее глаза.
Они улыбалась ему. " Paris St.Mari avenue 34-12-2, Lia" было начертано ее рукой в нижнем левом углу картины.
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
|
|
|
|
| | Лера Ельцова молча встала, подняла юбку, сняла тонкие черные трусики, и как была, с юбкой вокруг пояса, пошла в кабинет. Она была из другого лагеря, входившего в состав нашего центра, и мне еще не приходилось видеть ее интимные места. Я даже не мог припомнить, видел ли ее на пляже. Все же я заставил ее расстегнуть пояс и снять юбку совсем, после чего уложил для осмотра. У нее волос на лобке было намного больше, но ее пока оказалась для меня настоящим праздником; Лера относилась к тем, кого принято называть "пышечкой" ; большие ягодицы пришлось основательно раздвинуть, и они мягко охватили мою руку с наконечником. Наполняя живот девочки водой, я без устали водил толстым наконечником туда-сюда, наслаждаясь каждой секундой контакта с ее попкой. Похоже, что на пляже под солнцем она не знала меры, и вся ее кожа, за исключением узенькой полоски ягодиц, была темно-шоколадного оттенка. Купальники такой формы были тогда в нашей стране неизвестны, и я подумал, что для лучшего загара она приспускала трусики. Литр воды она приняла спокойно, без видимой реакции. | | |
|
|
|
| | Женщины, крайне эмоциональны. Их поступками двигают эмоции, и поэтому мне всегда нравилось с интересом наблюдать их "глубокий" процесс сильной привязанности и влюбленности, до момента ненависти и безразличия. Какая нормальная "любящая" женщина, будет терпеть сильнейшую боль, терпеть и принимать страх в который я ее вгоняю, рисуя в ее воображении невесть что. Где есть страх, там нет чувству любви, есть только рабское повиновение и боязнь. Разве только, если она принимает для себя только такие отношения "Хозяин - Рабыня" , она знает, что так и должно быть в таких отношениях, боль и унижение. | | |
|
|
|
| | Однажды я сидела одна, а секса захотелось безумно. Начитавшись эротических рассказов, посмотрев порнушку, мне захотелось чего-то еще. Позвать было некого. Я ласкала свою грудь одной рукой, пока другая поглаживала твердый и уже мокрый клитор. Мне снова захотелось в попку. Что тут делать? И тут я заметила... отвертку. Знаете, такая с рельефной ручкой, в ручку складываются разные насадки. По размеру она была, как небольшой член. И при этом имела весьма рифленую поверхность. Идея пришла мгновенно. Я ввела отвертку во влагалище, чтобы смочить своей смазкой и начала тихонько втыкать ручку себе в дырочку. | | |
|
|
|
|
| | Жемчужина клитора твердая и отзывчивая. Кожа вокруг натянута разошедшимися в стороны губками. Ласкаю его двумя пальцами, пытаясь найти правильные движения. Периодически соскальзываю на губки и даже пытаюсь протиснуть пальцы между пенисом и стенкой влагалища. Мои исследования нравятся не только мне. Мышцы её живота вдруг сокращаются, она тонко скулит в подушку и падает ничком. Ноги вытянуты в струнку и ступни цепляются одна за другую. Бёдра подаются вперед, пытаясь вжаться в кровать, и Кира сотрясается всем телом, придавливая мою руку. Новый оргазм слабее, но от того не менее чувственный. | | |
|
|