Рассказ №104

     Оля сидела на кухне, уткнув лицо в сложенные на столе руки. Слезы уже высохли; да и плакать она больше не могла. Должен же быть предел! А тут никакого намека:
     Вечером опять звонила мать; на две недели оставила ее в покое и теперь вознаградила себя. Оля как раз вернулась из прогулки по магазинам, ничего не купив. И подошла к телефону, думая, что о ней беспокоится Марина. Но все оказалось совсем плохо: "Шлюха!" было самым мягким из слов, которые она услышала. Мать давно порывалась вернуть ее, но безрезультатно. И это окончательно озлобило Екатерину Николаевну. Она грозила и психбольницей, и милицией, и призывала на голову дочери все напасти. Оля не выдержала и бросила трубку, попросив мать дрожащим голосом забыть о ней.
     Увы, Марины все еще не было. Она наговорила на автоответчик сообщение, что может задержаться на работе и явится ночью или утром. А ее присутствие было необходимо, когда явился отец. Он был не то чтобы пьян, но сильно нетрезв; силой вломился в подъезд и едва не вышиб дверь в квартиру. Вопли о материнской заботе перемежались с нецензурной руганью. Оля в конце концов не выдержала и вызвала милицию; отец испугался, но не ушел, пока не подошел наряд. Объясняться он не пожелал и был увезен в отделение как пьяный хулиган. А Марина все не приходила:
     Оля, конечно, не могла знать, к чему приведет случайное знакомство на вечеринке. Она пришла к подруге одна и за столом оказалась рядом с высокой молчаливой девушкой года на три старше. Марина поразила ее уверенностью в себе, остротой и независимостью ума, гордостью и силой. Она давно обеспечивала себя сама, удачно вложив полученные от родителей деньги, а на вечеринке встречалась с подругой - пышной барышней по имени Вика, выказывавшей перед Мариной труднообъяснимую робость. Впрочем, Вика вскоре ушла, вся в слезах. А Оля стала собираться домой, утомившись от чрезмерного скопления людей. Марина взялась подвезти ее; по дороге девушки заехали выпить кофе. Оля немного рассказала о себе, чувствуя повышенный интерес новой подруги - о сложностях с родителями, о неудачных поисках работы, о сложностях с парнями.
     - Ты немного не права, - заметила Марина. - Ты думаешь, что можешь дать им, а нужно знать, что ты сама в них ищешь? Может, они и не могут этого дать?
     Это заставило Олю задуматься. А еще больше - расставание с Мариной, которая неожиданно обняла ее и поцеловала в губы. Потом исчезла, оставив адрес и телефон. Исчезла из жизни, но не из мыслей. Оля постоянно сравнивала подруг - да и друзей - с Мариной, но ни в ком не находила ее совершенств. И как-то раз, чувствуя себя совсем разбитой, позвонила. Оказалось, кстати. Марина собиралась в театр; пригласила и ее. Оле нечем было занять вечер, и в условленный час фольксваген Марины остановился возле ее дома.
     Чмокнув ее в щеку, подруга заметила:
     - Оля, ты одеваешься с большим вкусом. Но есть случаи, когда надо отступать от традиционного стиля одежды. В театре дама должна приковывать взгляды, рождая не желание, но преклонение. А для этого: Ну, еще успеем:
     Она отвезла Олю в приличный магазинчик, в котором была постоянной клиенткой, забрала две заказанных ею коробки и сообщила продавщице:
     - Мне хотелось бы, чтобы подруга одела сегодня подходящее ей вечернее платье. Пожалуйста, помогите ей и мне.
     Оля пыталась возражать, но эти робкие попытки были тут же пресечены: "Ты оказала мне услугу, согласившись; и это не подарок, а услуга ответная. Пожалуйста, не спорь и не обижай меня; это совершенно излишне". В отдельной кабинке Оле пришлось раздеться в присутствии подруги. Марина скептически осмотрела ее белье и, невзирая на смущение подруги, попросила продавщицу принести подходящее.
     - Не стесняйся! - резко шепнула она Ольге. - Здесь так принято. И ты должна чувствовать себя иной - каждой клеточкой тела.
     Под ее наблюдением Оля сняла трусики и лифчик, тут же замененные элегантным комплектом и корсетом, затянутым за спиной руками хорошенькой продавщицы, не обращавшей внимание на смущение клиентки. Настал черед чулок и пояска. Расправляя складки, Марина провела рукой по внутренней поверхности ее бедер, заставив Олю глубоко вздохнуть. Потом настал черед темно-синего платья с минимальным вырезом и кокетливой полоски ткани, скрывшей шею. На ногах оказались маленькие туфельки, чудесно гармонировавшие с платьем.
     В зеркале Оля узрела красавицу, которой предстояло произвести в театре некоторое (немалое, впрочем) впечатление. В ложе она сидела скромно, потупившись, а Марина познакомила ее с несколькими друзьями, не забывшими похвалить безупречный вкус. Это заставило Ольгу еще больше покраснеть - она ведь боялась спросить, сколько все это стоит.
     После театра поужинали в ресторане; было уже очень поздно, а Оля должна была где-то переодеться: не ехать же в новом туалете домой? Пришлось ехать к Марине. В ванной она с некоторым уже сожалением скинула новые вещи. А потом дверь скрипнула; и там стояла Марина: Ее сильные руки быстро преодолели нерешительное сопротивление гости. Почти на руках хозяйка отнесла Олю в роскошную кровать, закрыв губы поцелуем. И восхитительная игра продолжалась до утра, это заставило Олю забыть обо всех встречах с мальчиками. Марина оказалась гораздо искушеннее мужчин; ее страстные губы заставили Олю раздвинуть ноги; а там уже все было мокро: Оргазмы она сосчитать не могла; а утром, проснувшись, увидела рядом Марину, которая принесла им завтрак в постель:
     Эту любовь победить Оля оказалась не в силах; сначала она оставалась ночевать у Марины, а потом переехала к ней совсем по просьбе любовницы. И это привело сначала к скандалу, а потом к разрыву с родителями; потом ее уволили с работы - Оля полагала, что там без родителей не обошлось; и Марины не было рядом.
     Всего этого оказалось слишком много для двадцатитрехлетней девушки. Ей казалось, что в мире больше ничего и никого нет - только горе и мрак. Вот и все - конец! Лучше прекратить мучения; эта любовь действительно неестественна, а побороть ее Оля не может. Оставался только один выход. И Оля заткнула окно на кухне, плотно закрыла дверь и открыла газ на полную мощность. Она улеглась у плиты и начала дышать, глубже, глубже: Девушке удалось побороть тошноту, сладостная тяжесть охватила ее. Оля потеряла сознание:
     Очнулась она в кровати, чувствуя страшное изнеможение и ломоту в теле. Рядом, внимательно наблюдая за ней, сидела Марина, сжимавшая чашку с водой. На ее лице виднелись следы недавних слез. Видно было, что она так и не сняла деловой костюм, в котором приехала, и не ложилась спать уже очень давно.
     Марина сразу же поцеловала любовницу:
     - Зачем, зачем ты это сделала? Нет, не говори, тебе нельзя этого делать! Доктор приходил, он сказал: Ведь еще немного, и тебя бы не стало! Это все они, твои родители! Какой кошмар!
     Оля говорить практически не могла; из горла вырывался только сдавленный хрип. Он попыталась отвернуться, скрыть свой позор, свою неудачу, но и этого не смогла. Любое движение вызывало боль; казалось, что и смерть была бы легчайшим исходом.
     Так продолжалось два дня. Все это время Марина не отходила от нее, кормила с ложечки, баюкала, ласкала. Когда она приподняла подругу, подставив "утку", в ее руках проявилась недюжинная сила. Оля испытывала сильнейшее смущение, но встать все равно не могла. Пришлось совершать нехитрую процедуру под влюбленным взглядом Марины. Потом она салфеткой аккуратно вытерла Олю и поцеловала между ног, вызвав жаркую волну во всем теле:
     - Тебе пока нельзя возбуждаться, но у нас еще все впереди! Только сейчас я понимаю, как дорожу тобой. Ни с одной женщиной я не была так близка; а все эти проблемы - они только сближают. Скажи, что любишь меня, пожалуйста!
     Но Оля была непреклонна; ее решимость не исчезла, а мысль о любви рождала только стыд. Придуманный выход оставался единственным. Она молчала сколько могла, а потом сообщила об этом Марине:
     - Я должна умереть! Понимаешь, должна! Все к этому вело: И теперь дальше пути нет. Мне стыдно вспомнить, что мы делали вместе: Но я: не могу об этом забыть: И простить себя не могу: Отпусти меня, Марина; и я навсегда освобожу тебя от забот.
     Напрасно Марина умоляла ее передумать, напоминала о своей любви, пыталась убедить, что заботы об Ольге делают ее счастливой - ничего не помогало. И тогда, к исходу второго дня, она решилась на крайние меры:
     - Оля, я не могу отпустить тебя - мы предназначены друг для друга. Ты останешься здесь, пока не поправишься, не вернешься к жизни во всех смыслах. И ради этого я сделаю все: Сейчас мне надо уехать, а ты будешь спать и не попытаешься уйти. Я не могу доверять тебе в эту минуту, поэтому прошу - прими эти таблетки. Тогда ты спокойно дождешься меня. И все будет хорошо: доверься мне!
     Ольга стиснула зубы, шепча: "Я хочу умереть, я недостойна жизни!". Она действительно чувствовала себя уже умершей, ничтожной и никчемной. Но Марина так не считала. Навалившись на подругу сверху и стараясь не причинить ей боль, она зажала Оле нос и влила в рот воду с растворенным в ней порошком. Пока глаза не закрылись, Оля видела рядом Марину, ожидавшую действия снотворного:
     Ее истомленный организм не мог противиться действию лекарства; очнувшись, Оля не знала, вечер на улице, утро или ночь - шторы задернуты, в комнате темно. Усилием воли она приподнялась и упала с кровати; в голове истерически билась одна только мысль: "Закончить все, быстрее, раньше, чем вернется Марина!" На комоде, как она помнила, всегда лежал красивый и достаточно острый нож. Если до него дотянуться:


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.