Рассказ №8027 (страница 2)

     Пару недель назад хозяин вдруг запретил всем слугам со мной разговаривать. Мне также было запрещено обращаться к кому-либо в доме или вне него. Меня как будто похоронили заживо - чудовищное ощущение. По мне, лучше пусть бьют, но остаться в полной пустоте хуже смерти! Как сказал господин, единственное, что мне осталось, это служить его утехам. И я делаю всё, что он требует. Приказывает надеть женское платье - надеваю. Приказывает стоять перед ним и его друзьями голым на коленях и петь песни на берберском - пою. Приказывает бежать за его лошадью на охоте и подставлять спину как опору, когда хозяин сходит на землю - исполняю и это. Как бы плохо и больно мне не было, но ведь больше никто ко мне не прикасается, не говорит со мной. Я не могу этого выносить! Хозяин пытается приучить меня к тому, чтобы боль всегда сочеталась с удовлетворением.
     Хочет, чтобы я сам просил мучить меня. Такая гадость!
     Да, я - ничтожество. Мне нет оправдания и нет прощения. И больше у меня нет надежды на счастье. После того, что со мной сделали, я не имею права даже мыслями осквернять имя Хильдегард.
     Чем дольше смотрю на залив, тем яснее понимаю, что мне нужно сделать. Я украду лодку, и, если меня поймают, то в этот раз я сам поспособствую своей гибели. Ничто больше меня не держит. Какой холодный ветер! Хотя, я уже привык. И его дуновение облегчает ноющую боль, которую мне иногда доставляет шрам. Будь, что будет - я сделаю это!
     Я резко поворачиваюсь, потому, что всей кожей чувствую чьё-то присутствие. И снова, в который раз цепенею, это Хильдегард. Она стоит так близко, придерживая на плечах меховую накидку, и неотрывно смотрит на меня. Наконец-то опомнившись, я склоняю голову, и пока она не видит моего лица, зажмуриваю глаза и сжимаю зубы. Как мне вырвать из сердца эту любовь, которая теперь преступна как никогда? Похоже, легче вырвать само сердце. Я постараюсь, нельзя, нельзя, я это сделаю:
     Почему она молчит? Хильдегард внимательно разглядывает меня, и божественное лицо её как всегда непроницаемо, никогда не знаю, что она чувствует. Госпожа, приподняв брови, смотрит на мои грязные ступни и с немым вопросом заглядывает мне в глаза.
     - Хозяин велел мне ходить босиком, - я глупо улыбаюсь и переминаюсь с ноги на ногу. Не знаю, что делать, куда спрятать глаза, руки, пылающие щёки.
     - Да твой хозяин просто осыпал тебя милостями!
     Нет, зачем она это делает? Она подходит ко мне совсем близко, я вижу крошечную родинку у неё на виске, чувствую аромат её молочной кожи. Я по сравнению с ней почти чёрный. Хильдегард протягивает руку и почти неощутимо проводит пальцами по шраму на моём лице. Это как ветер, боль проходит. Я почти не могу дышать, но изумление сильнее:
     - Вам не противно прикасаться ко мне, Госпожа?
     Что это? Её глаза чуть краснеют, она закусывает губу. Это зрелище производит на меня такое впечатление, что я делаю: в общем, то, что делаю. Я беру её, уже готовую развернуться и уйти, за плечи и крепко обнимаю. Да, вот так. Это была самая счастливая минута моей жизни. Я не могу выразить то, что чувствовал, мой язык несоизмеримо беден, но смысл и оправдание всего моего существования именно в той минуте.
     Словом, смотрел я на удаляющуюся девушку уже другими глазами, и был уже просто другим человеком. Она, как будто отдала мне всё, что может дать женщина, полностью переродив меня. И я был свободен.
     11.
     Это моя последняя запись. Я снова пишу арабицей, потому что моими действиями снова руководит моя собственная воля. Я вернулся в Ливию к моей семье, которая уже давно оплакала мою гибель. В чём-то они были правы: год плена изменил меня так, что я чувствую, будто живу другую жизнь. Во мне изменилось всё, от пристрастий и понимания мира до цвета глаз, из синих они превратились в тёмно-фиолетовые.
     Ещё не хочу больше участвовать в войнах. Может, это пройдёт, но что-то сейчас мне не даёт так же легко отнимать чужую жизнь. Стать что ли писателем? Шучу, конечно. У меня теперь нет рабов, слугам я плачу деньги. Хоть я никогда не обращался с ними жестоко, теперь стараюсь даже не повышать голос.
     Я женат, и скоро у нас будет первенец. Ещё совсем недавно я не мог и представить, что мою жену будут звать не Хильдегард, но воля Бога всегда сильнее человеческой. Хильдегард сказала, что выйдет замуж за Фрея, а я даже не умер при этом. Она помогла мне бежать, отдала мои рукописи, которые нашла у хозяина. "Я хочу, чтобы ты был счастлив. Мне нечего подарить тебе, кроме свободы, но всё остальное у тебя есть. Ты не заслуживаешь того, на что обрекает тебя Фрей". Собственно, она прогнала меня.
     От произошедшего со мной у меня остались эти записи и знаки на теле, как доказательство того, что это на самом деле было.
     Я только хочу сказать, всё, что с нами происходит, даёт нам шанс стать лучше и сильнее, если мы принимаем волю Бога с открытым сердцем.
     Искандер Аль-Шафеи.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать из этой серии:

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.