Рассказ №24467

     Яр медленно качал бёдрами, постепенно увеличивая темп и силу своих ударов. Мама только тихо постанывала, двигаясь под толчками брата по мне туда-сюда. В конце концов, и я оторвался от её сладких губ, и принялся двигать бёдрами навстречу толчкам брата, подбрасывая мать на себе.
     
     Мы долго вот так вот накачивали мать с двух строн. Яр то и дело хватал её за волосы и тянул её голову назад, грубо мял её тяжёлые груди. Или поворачивал её голову набок и накрывал губы матери своими губами.
     
     Мы долго двигались в теле матери практически одновременно, в едином порыве. Мама только тихо постанывала. Но это уже не был стон боли или обиды. .
     
     В порыве страсти она жарко отвечала на наши поцелуи, из последних сил двигалась навстречу нам, стараясь сильнее и глубже насадиться на наши члены и. . текла. . текла обильными горячими любовными соками.
     
     Я уже был на грани извержения, когда Яр громко застонав, схватил мать за плечи и потянув её с силой на себя, стал долбить её со всего размаха с невероятной скоростью. . Мама закричала, сотрясаясь в любовном экстазе. Её грудь прыгала прямо перед моим лицом и я не удержался и впился в неё губами, вгрызаясь в упругую сочную плоть. .
     
     Волна страсти унесла нас в блаженные дали почти одновременно. . Первой не выдержала мать. . Громко вскрикнув, затрепетав в сладострастных конвульсиях, она обессилено упала мне на грудь:
     
     В следующий миг, взорвался и я, изливая в лоно матери щедрую порцию семени. .
     
     Яр опять обхватив высокие бёдра матери своими лапищами, сделал ещё несколько могучих ударов, словно, хотел проткнуть насквозь недвижимое поникшее тело матери и излившись в мамину попку, обессилено упал на бок.
     
     Мы так и лежали, тяжело дыша, - мать на мне, и Яр рядом, медленно приходя в себя. Незаметно я провалился в глубокий сон. .
     
     Проснулся я поздно утром. . Лежал на кровати, и долго, не мог поверить в то, что случившиеся этой ночью не сон. . А ещё он совсем не мог себе представить, как теперь вести себя с матерью. .
     
     Когда мама вошла в комнату, она улыбалась. И на ней была та же самая белоснежная рубашка. Она подошла к кровати и взъерошила мои волосы:
     
     - Вставай уже, любовничек. Почти полдень как-никак, иди кушать. .
     
     Красный от смущения, как рак, я порывисто сел на постели, не в силах поднять взор на мать:
     
     - Мам, ты не серчаешь? . . , - еле выдавил я из себя
     
     Мама легко и тихо рассмеялась:
     
     - Ну-ну, я всё понимаю, мой хороший. . Молодость, горячая кровь, - мне ж радоваться даже, наверное, надо, что моё тело вызывает у моих сыновей такие бурные страсти. Да и отец разгневается, если к его приезду, я ещё не буду тяжела сыном:
     
     Мама застенчиво потупилась:
     
     - Всё хорошо, сынок. Это мой долг матери. . Тебе не за что стыдиться передо мной. . Так определено законами Оленича. Это твоё право. И так решил глава нашей семьи, Ваш отец и мой муж.
     
     С тяжело бьющимся сердцем, счастливый, я потянулся к ней, чтобы заключить её гибкий стан в свои объятия. Но мама совершенно для меня внезапно вдруг отпрянула назад и помахала перед моим носом пальчиком:
     
     - Но-но, сын. . Никто из Вас больше не притронется ко мне без обряда Таинства! Даже и не думайте. Хватит уже грешить! Да и после Таинства не забывай, - днём я для тебя добропорядочная и честная мать, и только ночью ты вправе от меня требовать, чтобы я разделила с тобой твоё ложе!
     
     Я только грустно вздохнул и с любовью взглянул в её красивые бездонные глаза:
     
     - Ничего, мама, я подожду до вечера. .
     
     Мама в ответ только застенчиво потупилась.
     
     
     Глава III.
     
     Но вечера я не дождался:
     
     Я лежал в бане, на нижней полке, закинув руки за голову, и жмурил глаза от удовольствия. Ну, ещё бы. . Мамка-то ведь старалась во всю. .
     
     Голая, она стояла на четвереньках на полке, между моих широко разваленных в стороны ног, и старательно ласкала языком и губами мою возбуждённую булаву, не забывая и о яичках. .
     
     Да, я был на верху блаженства. .
     
     Чёрт, а ведь мой брат во всём был прав. . С матерью мне давно уже следовало везти себя, как зрелому мужу с женщиной, а не отроком. . И надо сказать, в своей новой ипостаси мама была мне люба гораздо более, чем раньше. .
     
     Началось всё утром.
     
     Я мылся в бане, когда скрипнула дверь и вошла мать с тюком нестиранной одежды в руках. Я так и замер, голый и мокрый, с мочалкой в руках, а мать, увидев меня, отчего-то густо покраснела и застенчиво, словно невинная девица, опустила глаза в пол. Она была босиком, и на ней был только простенький домашний сарафанчик с расстегнутым до груди воротом. Со струящимися по плечам волосам и алым румянцем на щеках, мама была удивительно хороша. . И я почувствовал, как кровь забурлила в моих жилах, а моё мужское естество наливается возбуждением.
     
     А ещё я удивился своим мыслям. Но надо сказать удивился приятно. . Ещё вчера, я бы, конечно, непременно засмущался и торопливо повернулся к матери спиной. . Но сегодня. . Сегодня я хотел эту красивую женщину и более не собирался этого скрывать. Мало того, я собирался ей овладеть. И более я не видел преград между мной и матерью для своих желаний.
     
     Я пристально смотрел на мать.
     
     - Мам, не смущайся, положи ты свой тюк, - я широко ей улыбнулся, - это очень хорошо, что ты зашла. . Как раз мне нужно, чтобы кто-нибудь потёр мне спинку.
     
     Я подмигнул ей, но мой тот был жёстким:
     
     - Я жду тебя мама!
     
     Я помахал мочалкой, бросил её на лавку и отворив низенькую дверь парилки, шагнул во влажный жар парилки истопленной бани, бросив матери через плечо, нарочито, строго:
     
     - Мам, и не заставляй себя ждать. . У меня ещё сегодня полно дел!
     
     Ждать она себя не заставила.
     
     Я только успел опрокинуть на себя деревянную кадку с водой, как дверца парилки снова скрипнула. Я лишь мельком глянул на мать. Ну, конечно, же она осталась в своём сарафанчике.
     
     - Мам, ну, ты чего? - насмешливо ухмыльнулся я, - здесь ж жарища! Взмокнешь ведь вся. .
     
     Она не смотрела на меня. Её щёки просто пылали. Моё древко было настолько напряжённым, что едва не касалось разбухшей головкой пупка. Да, всё это дико возбуждало меня. А мама упорно не поднимала на меня глаз. .
     
     - Ничего-ничего. . , - быстро и еле слышно пролепетала мама.
     
     - Ну, мам. . , - протянул я, - сарафан-то ведь свой попортишь! Что у нас добра, что ли, в доме полна чаша? А ну, давай, сымай живо! - строго прикрикнул я, отметая все её попытки к сопротивлению. И не удержавшись-таки, усмехнулся, - или ты меня стесняешься, что ли?
     
     Она едва робко взглянула на меня и, вздохнув, послушно через голову стянула с себя свой сарафан. Я смотрел, как заколыхалась её грудь и на лёгкий светлый пушок у неё между ног. Повернувшись, ко мне спиной, ма выскользнула из парилки.
     
     Когда она вернулась, уже без своего одеяния, я с вожделением оглядел её ладное стройное тело. Я знал, что сейчас овладею им. . По-моему, она тоже это понимала.
     
     Смачивая мочалку в большой деревянной бадье у полок парилки, мама принялась натирать мне плечи, спину и грудь. Моё возбуждённое копьё то и дело касалось её, но мама упорно делала вид, что не замечает его. Она лишь только всё более краснела, - красные пятна уже проступали даже на её тонкой шее и упругой молочно-белой груди.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать из этой серии:

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.