|
|
Рассказ №8125 (страница 4)
Название:
Автор:
Категории: , ,
Dата опубликования: Среда, 21/02/2007
Прочитано раз: 103421 (за неделю: 201)
Рейтинг: 86% (за неделю: 0%)
Цитата: "- Посмотрим, - чуть помедлив, хитро ответил бесхитростный Ростик и, не удержавшись, тут же лукаво улыбнулся... конечно, Ваня ему, Ростику, сделал больно, и даже очень больно... но ведь это Ваня! И разве можно его, Ванечку, не простить?..."
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ 4 ]
- Больно... зачем ты так? - прошептал Ростик, и из глаз его в тот же миг брызнули слезы.
- Ростик... Росточка... - потерянно отозвался Ваня. - Я ж не хотел... я не думал... Ростик... ну, хочешь... хочешь, я стану перед тобой на колени? Ростик... - Ваня, склонившись над маленьким плачущим Ростиком, стал торопливо целовать его залитое слезами лицо. - Ростик... ну, что ты... что ты хочешь? Скажи, что ты хочешь... я всё, всё сделаю! Росточка...
И это была правда... нет, Ваня не испугался сделанного, но вид беззащитно плачущего и в этой своей беззащитности бесконечно одинокого маленького Ростика был невыносим, и Ваня, ругая себя самыми последними словами за свою несдержанность, за торопливость, за то, что он, "пидар гнусный", заставил Ростика страдать, всё повторял и повторял:
- Росточка... ну, скажи... скажи... я всё сделаю... Ростик, скажи...
Конечно, Ваня был виноват... и хотя понятно, что первый раз всегда происходит болезненно и что, встав на путь неутомимого познания или даже банального любопытства, эту самую первую боль нужно, сцепив зубы, перетерпеть, но - всё равно... всё равно такого не должно было быть - чтоб Ванино неизъяснимое блаженство было достигнуто за счет страданий пусть бесконечно любознательного и даже пытливого, но в любом случае не обязанного страдать маленького и бесконечно любимого Ростика...
Утром, за завтраком, глядя на свою любимую кружку, Ростик неожиданно проговорил:
- Больше так делать не будем...
- Не будем, - словно эхо, послушно отозвался Ваня, который всё ещё испытывал угрызения совести и даже некоторую душевную неуютность. И эта Ванина вовсе не показушная виноватость делала его, шестнадцатилетнего студента первого курса технического колледжа, и не студентом вовсе и даже не шестнадцатилетним, а самым что ни на есть нашкодившим пацаном-мальчишкой.
Они помолчали. Радио, что было на кухне и которое никогда не выключалось, резво рассказывало о событиях, произошедших в мире за истёкшую ночь... но всё это было так несущественно и даже смешно, что глупо было не то что слушать, а даже прислушиваться... .
- А вообще - будем? - тихо спросил Ваня, вопросительно глядя на Ростика. И спросил он вовсе не потому, что вдруг испугался заблаговременно, что он может лишиться в пору своей цветущей весны вдруг внезапно открывшихся, распахнувшихся горизонтов, а спросил он так потому, что в ответе Ростика - "будем" или "не будем" - заключалось нечто совсем и даже вовсе другое: простил его маленький и бесконечно любимый Ростик или... или - нет. - Вообще... - не очень уверенно повторил-уточнил Ваня.
- Посмотрим, - чуть помедлив, хитро ответил бесхитростный Ростик и, не удержавшись, тут же лукаво улыбнулся... конечно, Ваня ему, Ростику, сделал больно, и даже очень больно... но ведь это Ваня! И разве можно его, Ванечку, не простить?
И вечером снова... снова Ваня, шестнадцатилетний студент технического колледжа, любил маленького неугомонного Ростика - они снова неутомимо кувыркались на Ваниной постели и снова позволяли себе всё-всё, кроме "самого-самого настоящего"... впрочем, ни Ваня, ни даже его нашкодивший петушок, который, впрочем, был маленьким Ростиком уже давно прощен, нисколько не претендовали на "самое-самое настоящее"... да и кто, мой читатель, со всей достоверностью знает, что для кого и когда самое-самое настоящее? Есть, конечно, смелые люди, которые думают и даже полагают, что они и только они знают наверняка, что для всех и для каждого есть самое-самое настоящее... но разве, если задуматься да подумать самостоятельно, может быть так, чтобы кто-то один-единственный знал за всех? Разве это нормально, если в многоцветной палитре жизни вытравить все остальные цвета как ничтожные и несущественные и заменить их цветом одним - цветом коричневым... или красным... да хоть любым другим! - разве это не превратит жизнь в убогую и малопривлекательную одноцветную пустыню? То-то и оно... а что касается Вани, то ему, Ване, казалось, что он любит маленького Ростика еще сильнее и еще крепче - и он, то есть Ваня, снова прижимал любознательного Ростика к себе, снова целовал его, тихо смеющегося и даже вырывающегося, маленького и уже не маленького, бесконечно любимого на весеннем ветру их сказочного счастья...
Вот, собственно, мой читатель, и вся история, случившаяся в городе N... а может быть, даже совсем наоборот - история только-только началась в этом самом что ни на есть сказочном городе, - кто знает, мой уставший читатель, со всей неоспоримой и прочей достоверностью, что ждет нас всех, то есть каждого по отдельности и всех вместе, через год или даже, допустим, через два на ветру пролетающих мигов-столетий? . . На тринадцатый день позвонила мама и, сказав, что они, то есть мама и папа, уже возвращаются, попросила Ваню их встретить. Ваня и Ростик, благо весна уже бушевала вовсю, а поезд прибывал вечером и вовсе даже не поздно, на железнодорожный вокзал поехали вместе. И когда уже шли от троллейбусной остановки к сверкающему огнями в сгущающихся весенних сумерках зданию железнодорожного вокзала, маленький Ростик, незаметно для окружающих дёрнув Ваню за руку, неожиданно проговорил:
- Ваня, я что хочу тебе сказать...
- Что? - отозвался Ваня, шутливо дёрнув за руку Ростика в ответ.
- Ты при маме или при папе меня Росточкой не называй... понял?
- Почему? - удивился Ваня.
- Ну, не знаю... Росточка - это словно девчонка... ну, то есть, "она" - Росточка. А я не девчонка... и вообще... ты же раньше меня так никогда не называл, и мама, услышав, может удивиться, - рассудительно пояснил бестолковому старшему брату Ване младший брат Ростик.
- Ну, и ты меня... ты меня тоже Ванечкой не называй, - еле сдерживая улыбку, проговорил, подыгрывая Ростику, Ваня.
- Ладно. Но когда мы одни... ну, то есть, когда мы будем совсем одни, то я тебя буду называть...
- Вот и я тебя буду называть, когда никого не будет...
Ростик, вполне удовлетворённый, кивнул. А Ваня, не удержавшись, шутливо взъерошил ему на затылке волосы... и, чтоб маленький Ростик вспомнил, как раньше он, Ваня, к нему относился, тут же, на подходе к вокзалу, дал Ростику совершенно несильный и, что самое странное, нисколько не обидный для Ростика подзатыльник, - чтобы маленький Ростик при маме и папе не забывался и им, взрослым Ваней, при маме и папе не командовал...
Ну вот, мой читатель, и всё... можно, не беспокоясь за Ваню и Ростика, ставить точку. В жизни... ну, то есть, в сказочной жизни, жизнь их, конечно же, будет продолжаться, и точка, о которой я только что сказал, - лишь завершающий знак в конце совсем не большого жизненного этапа, и не более того... Ты хочешь знать, мой читатель, точно ли это сказка? Хм, многие уважаемые читатели почему-то всегда и даже в первую очередь интересуются, была ли та или иная история на самом деле, то есть в самом что ни на есть подлинном реале, или ничего такого, в натуре, не было, а всё, правдиво рассказанное - лишь плод авторского воображения... так вот, мой читатель... если, конечно, ты, мой читатель, начинавший когда-то читать, до конца до этого дочитал, отвечаю со всей своей безответственной определенностью: это наша история - сказка. Весенняя сказка-быль...
Pavel Beloglinsky: ВАНЯ И РОСТИК - Final edition, 2006-08-15
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ 4 ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 76%)
» (рейтинг: 83%)
» (рейтинг: 59%)
» (рейтинг: 73%)
» (рейтинг: 54%)
» (рейтинг: 74%)
» (рейтинг: 65%)
» (рейтинг: 71%)
» (рейтинг: 51%)
» (рейтинг: 85%)
|
|
|
|
|
| | Мне же хотелось вновь ласкать ее. Я протянула руки к ней и она оторвалась ненадолго от меня и поцеловала меня в губы. Я предложила пойти в душ. Мы дружно отправились в душик мыться. Мы стояли под струями горячей воды, я накланилась и встала перед ней на колени стала целовать ее лобок и клитор. Как же безумно приятно целовать нежное женское тело когда по нему стекают стрийки воды. Мои волосы промокли и прилипли к моей спине, я даже не помню когда Котик мне распустила их. Я встала и взяла гель. Выдавила на лодонь немного геля и растерла его в ладонях и стала водить руками по телу Коти. Она обняла меня и притянула к себе, тока тут я поняла какя же она маленькая, ее макушка не доставала даже мне до мочки уха, а ведь я не отличаюсь высоким ростом, каких то там 175 см. Мы мыли и ласкали друг друга. Закончив мытся я вылезла из ванны. взяла полотенце и вытерлась. Котя еще нежилась под душем. Я выключила воду укутала Кошечку мою в полотенце подняла из ванны. Она немножко испугалась что я ее уроню и попросила поставить ее на пол. Я поставила ее, но не на долго, лишь для того чтоб удобнее взять на руки. Я донесла ее до комноты и положила на кровать. Она слегка замерзла и попросила ее укрыть. Я накрыла ее одеялом и села рядом. Закурила, она попросила дать ей закурить. Я вспомнила как мы в школе прикалывались с деченками выдыхая дым в рот подруги, я повторила забытый опыт и мы вновь целовались с Котей. Она лежала как маленькая девочка под одеялом закутавшись. Я сидела на кровати и нежно смотрела на нее. Докурив я алезла к ней под одеяло и стала целовать ее плечи, шейку, ушки. она обняла меня, я опустилась чуть ниже и стала ласкать ее грудку нежно покусывая соски, ей уже не было холодно она отбросила одеяло в сторону, прижимала мою голову к своей груди. Я стала опускатся еще ниже и поцеловала ее в пупочек, такую милую нежную ямку. Опустившись еще ниже я поцеловала ее клитор, провела язычком по губкам вошла язычком в ее влагалище, вы даже себе не можите представить какое оно было пряное и манящее. Я ласкала ее языком и губами, подсунув ладони под ее попку. Она вцепилась мне в волосы руками. Она попросила войти в нее, я не смогла ей отказать и ввела в нее один пальчик, как же она плотно обхватила его, в ней было влажно и горячо. Полоскав еще немного я ввела в неё второй пальчик, теперь в ней было не просто влажно, а мокро. Не отрывая рта от её клитора я ласкала изнутри пальчиками. Она прижимала меня к себе все нежнее и сильнее. И вдруг её тело пронзила дрож, мои пальцы как будто пожали стенки твоего влагалища. | | |
|
|
|
| | - Не стесняйся, давай еще поговорим. По-моему нас обоих такие разговоры возбуждают. Ты не обижаешься на то, как я тебя и твою жену называл? Это ведь просто игра. Скажи честно, понравилось мне хуй сосать? Ты же так просил об этом. Понравилось, как я тебе в рот кончил? | | |
|
|
|
| | В тот вечер я кончил раз шесть или семь, последний раз уже ничего не брызгало, член просто сокращался, выделяя пару капель прозрачной жидкости. Со временем мы с Катькой освоили позу 69, так было намного приятнее. Мы предавались этому занятью до самых летних каникул. | | |
|
|
|
| | Димка, говоря про телефон, подумал про Расима... в принципе, времени прошло ещё не очень много, и Расим мог запросто находиться в номере у братьев-близнецов... или, может быть, они все вместе пошли в гости к девчонкам из своего класса... но в любом случае Расим должен был вернуться домой - в их номер - раньше, чем Димка, чтобы первым увидеть пролившуюся на постель воду... то есть, Расим должен в любом случае ему, Димке, позвонить - чтобы взять от номера ключ... "а потом приду я, и... сегодня у нас будет в с ё!" - подумал Димка, глядя на Светусика - ощущая, как в плавках при мысли о том, что "будет в с ё", возникла сладостная истома... | | |
|
|