|
|
Рассказ №19734
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Четверг, 05/10/2017
Прочитано раз: 92535 (за неделю: 84)
Рейтинг: 42% (за неделю: 0%)
Цитата: "Я наклонился, и лизнул ее алый бутончик. Девочка вздрогнула. Я слизывал капельки смазки, вдыхая незабываемый запах писечки юной девственницы! Ирочка обхватила коленки руками и начала ритмично двигать тазом, приноравливаясь к движениям моего языка. Было очевидно, что она делает это не в первый раз. Дыхание девочки ускорялось, наконец, она всхлипнула, содрогнулась, ее ноги конвульсивно сжали мою голову. Через несколько секунд, Иришка разжала ножки и обесиленно распласталась на полке, закрыв глаза...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
Я отвел Тамару в туалет и стоял в тамбуре, ожидая своей очереди. В темном вагонном окне отражался джентльмен с благородной сединой, называемой в народе "соль с перцем". Седина меня не старила, наоборот, придавала шарм. Мне 55 лет, но тело в порядке (спортзал и бассейн три раза в неделю) , живот не выпирает, и ниже все "ок". Все мои подружки не старше тридцати, никакой виагры я знать не знаю, мне бы антивиагру!
Женщина вышла из туалета, застенчиво улыбнулась, и прошла в купе. Когда я вернулся, Тамара лежала, укрытая простыней. Ее спортивный костюм был аккуратно уложен в сеточку над полкой. "Барыня разделись и просють!", пронеслась в голове заезженная сентенция. Ну, что ж, приступим...
Я выключил свет и разделся. Присел на полку, снял с Тамары простыню, провел рукой по груди, поиграл сосками... Опустил руки на бедра и залез пальцами под резинку трусиков. Тамара приподнялась, давая возможность раздеть ее. Я снял трусики, нагнулся и понюхал ее заветное местечко. Это старый способ проверить чистоту женщины. Тамарина киска пахла запахом влажных салфеток для рук. В туалетах российских поездов, горячей воды отродясь не водилось и Тамара использовала салфетки, чтобы протереть интимное место.
-Тома, на полке не получится, слишком узкая... - прошептал я. - Давай по рабоче-крестьянски...
Тамара послушно встала, постелила на пол полотенце, чтобы ноги не мерзли, наклонилась и уперлась руками в столик. Мое копье давно было в боевой стойке. Я разорвал упаковку презерватива, надел его и воткнул копье в гнездышко. Тамара чуть слышно застонала. Я взял ее за бедра и стал трахать. Тамара текла, как из ведра, видимо, у нее давно не было мужчины. Мое копье потерялось в этом море и стало уменьшаться в объеме. Я взял руку Тамары и положил на свои яйца. Женщина поняла намек и стала перебирать пальцами яички.
Ирочка повернулась лицом к стенке. Ее одеяло сбилось и попка прижалась к ограничительной решетке. Я не удержался и погладил пальцами трусики девочки.
Что ты делаешь, старый хрен?!
От этого, вполне невинного прикосновения, мое копье тут же воспрянуло. Я ускорил движения, Тамара тяжело задышала...
Мои пальцы проползли под резинку трусиков Ирочки и коснулись щелочки. Меня пронзил мощный электрический разряд! Я кончил так бурно, как будто мне было не пятьдесят пять лет, а двадцать!
Тамара повернулась ко мне, поцеловала и обессиленно прилегла на полку. Я укрыл ее простыней. Тамара закрыла глаза и сразу заснула.
Я по-прежнему стоял посредине купе и держался за перекладину, а пальцы оставались под трусиками Иришки. Убрать руку было выше моих сил!
Состав начал замедлять ход. Сквозь неплотно прикрытые шторы, в купе проник тусклый свет станционных фонарей. Лязгнули буфера, поезд остановился. Стало слышно, как шумит дождь за окнами.
Ирочка зашевелилась на полке. Я отдернул руку и замер. Девочка повернулась ко мне и спросила шепотом:
-Дядя Аркадий, вы с бабушкой любились?
-Иришка, ты еще маленькая, чтобы про любовь говорить... - пролепетал я. Девочка села на полке, держась рукой за ограничительный поручень.
-Я не маленькая и все понимаю. У нас в поселке есть дядя Федор, он раньше к бабушке приходил и они любились.
-Не маленькая?! Сколько тебе лет?
-Тринадцать в январе исполнится!
-Тебе еще рано такие дела понимать! Иришка, спи, пожалуйста! - взмолился я.
-Не хочу, я выспалась. А можно я ваш нотик посмотрю? У вас фильмы про любовь есть?
-Про любовь? Да что ты понимаешь в любви?!
Нет, вы только представьте эту "картину маслом"! Стоит голый седой мужик, и разговаривает про любовь с тринадцатилетней девочкой, которой только что лазил в трусики!
-Ирочка, отвернись, пожалуйста. Я оденусь, потом ты спустишься ко мне и поговорим.
Девочка отвернулась к стенке. Я быстро стянул презерватив и бросил его под столик. Натянул трусы, "адидасные" штаны, надел майку. Взял девочку на руки и опустил ее на свою нижнюю полку. На мгновение, Иришка прижалась ко мне, и у меня в штанах начал разгораться огонь!
Тамара тихонько похрапывала. Я взял Иришкину простыню, заправил ее под матрац на верхней полке, а второй край простыни подсунул под матрац Тамары.
-Теперь у бабушки отдельная комната! - тихо сказал я. -А мы с тобой будем разговаривать. Только говори шепотом. Ну-ка, расскажи, что ты понимаешь в любви?
-Все понимаю! Я сама часто влюбливаюсь!
-Надо говорить - "влюбляюсь"!
Иришка фыркнула.
-Вы, прям, как бабушка! Она меня тоже все время поправляет!
-А в кого ты влюбляешься? В мальчиков в школе?
-Не-а! Я в киноартистов влюбливаюсь... Влюбляюсь! - поправилась Ирочка.
-Еще я в дядю Федю влюбилась, который к бабушке ходил. Мы с ним даже целовались! Но бабушка это увидела, накричала на дядю Федю и прогнала его.
-Как целовались, в щеку?
-Нет, по-настоящему, в губы!
-Да ты, наверное, не умеешь целоваться! - подначил я девочку.
-Еще как умею! - возмутилась Иришка. Она быстро пересела ко мне на колени, обхватила шею ручками, закрыла глаза и подставила губы для поцелуя. Я обнял Иришку и поцеловал ее в пухлые сладенькие губки, содрогаясь от любви к этому ангельскому созданию.
Что я делаю! Такая любовь невозможна, немыслима, запретна!!!
Мое "копье" восстало и уткнулось в попку девочки. Ирочка слезла с моих колен, осторожно потрогала "копье" сквозь ткань и сказала:
- А можно посмотреть? Мне дядя Федя показывал.
Я не нашелся, что ей ответить. Ирочка приняла мое молчание за согласие. Она оттянула резинку "адидасов" , залезла мне в трусы и освободила "копье". Оно распрямилось и закачалось.
-Ка-акой большой... - восхищенно сказала девочка. Я опомнился и спрятал член в трусы. Прижал девочку к себе, поцеловал в ушко.
-Ирочка, так нельзя делать... - прошептал я.
-Почему? - удивилась девочка. - Дядя Федя мне давал потрогать.
Если бы в эту минуту дядя Федя попал мне в руки, я бы его задушил!
А сам что творишь, мерзкий старикашка?! !
Неожиданно, Ирочка легла на спину, стянула трусики и раздвинула ножки.
-Дядя Аркадий, а давайте любиться, как вы с бабушкой!
-А ты что, с дядей Федей так делала?! ! - ахнул я.
-Не-а. Он меня только целовал и гладил. А я хочу любиться как взрослые!
-Нет, солнышко, как взрослые тебе пока нельзя! Но если хочешь, я тебя тоже буду гладить и целовать.
-Очень хочу!
Я наклонился, и лизнул ее алый бутончик. Девочка вздрогнула. Я слизывал капельки смазки, вдыхая незабываемый запах писечки юной девственницы! Ирочка обхватила коленки руками и начала ритмично двигать тазом, приноравливаясь к движениям моего языка. Было очевидно, что она делает это не в первый раз. Дыхание девочки ускорялось, наконец, она всхлипнула, содрогнулась, ее ноги конвульсивно сжали мою голову. Через несколько секунд, Иришка разжала ножки и обесиленно распласталась на полке, закрыв глаза.
Поезд дернулся и стал набирать скорость, выстукивая извечную дорожную песню. С каждой минутой, состав приближался к Симферополю, где наши дороги с Ирочкой должны были разойтись навсегда.
Девочка уснула. Я накрыл ее одеялом и взобрался на верхнюю полку. Подушка пахла Иришкой. Я сжал ее (подушку!) в объятиях, и в этот миг принял решение. Я никогда не расстанусь с Ирочкой. Плевать мне на все условности и запреты!
Когда наш поезд пришел в Симферополь, я взял такси и мы поехали на квартиру сестры Тамары. Но дверь никто не открыл. На наш стук выглянула соседка. Она рассказала Тамаре, что последнее время присматривала за ее сестрой, а сегодня ночью той стало плохо. Соседка вызвала скорую, но по дороге в больницу сестра Тамары умерла. Соседка передала Тамаре ключи от квартиры. Тамара разрыдалась. Иришка обняла бабушку и тоже заплакала.
Когда женщины немного успокоились, я созвонился с хозяином дома в Коктебеле, сказал, что вынужден задержаться в Симферополе и попросил продавца подождать несколько дней.
Следующая неделя прошла в хлопотах - похороны сестры Тамары, переговоры с нотариусом и адвокатом, который должен был помочь в оформлении документов для получения наследства... Сестра Тамары детей не имела, а муж ее давно умер. Она оставила завещание, по которому ее двухкомнатная квартира должна была отойти Тамаре. Квартира давно не ремонтировалась, но находилась в центре и стоила не меньше ста тысяч долларов.
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 80%)
» (рейтинг: 52%)
» (рейтинг: 28%)
» (рейтинг: 81%)
» (рейтинг: 67%)
» (рейтинг: 59%)
» (рейтинг: 28%)
» (рейтинг: 35%)
» (рейтинг: 79%)
» (рейтинг: 39%)
|
|
|
|
| | Некоторое время мы шли молча, было видно что Юля не знала с чего начать разговор. Пройдя пару сотрен метров Юля всё таки решила прервать молчание: - Извини меня за всё, обратилаь ко мне Юля. Я понимаю, что ты всё видел там в автобусе. Я не знаю, что на меня нашло. Я немогла совладать с собой. Я вновь ощутила те самые чувства, как на вечеринке у Вики. Мой разум отключился, а оё тело не слушалось. Оно всё как то получилось само. Я конечно же перед тобой виновата, и если ты меня бросишь, я наверное постораюсь это понять, но смириться с этим я точно не смогу. Я очень сильно тебя люблю, и ценю, и к стати ты там в автобусе, проявил немыслимую выдержку, не закатил скандал, и не устроил ни каких драк и разбирательств, которые могли непонятно чем, и где закончится, а ведь у нас с тобой запланирована очень важная и в какой то степени судьбоносная для нас встреча. Поэт ому я очень благодарна тебе, и отдельное тебе за это спасибо. Ты на меня не сердишься? Спросила она. | | |
|
|
|
| | В моих штанах уже не было места, мой член стоял так сильно, как никогда ранее, как вдруг её подмышка прижалась к моему рту, она была вся мокрая и вкусно пахла природным запахом её феромонов... "Лизни!" - послышалось мне из уст Лены, которая сама мокла там внизу от происходящего. Не заставив себя долго ждать, я высунул язык и соприкоснулся с её теплой мокрой плотью, не спеша убирать его обратно, слизывал капли пота под похвалу хрипловатым от возбуждения голосом: "Ммм даа, молодец, продолжай меня лизать!". Как вдруг я внезапно почувствовал сильное желание кончить, это было неизбежно, сперма уже шла от яичек по стволу моего члена и за долю секунды как она вырвалась со всплеском из головки, я успел оголить член от трусов, но не от светлых штанов... Сидя прижавшись к подмышке своей парикмахерши я начал постанывать и тяжело дышать. Лене на надо было много времени дабы понять что произошло: "Без рук?" - спросила она отстранив свою подмышку от моего лица. "Угу" - ответил я кивнув. | | |
|
|
|
| | Лешка не мог понять, почему он позволил этому случиться, но все, чего он сейчас хотел - это любить этого человека. | | |
|
|
|
|
| | Вот она: маленькое, совсем миниатюрное тело и при этом еще и тонкая талия; небольшие, идеальной формы грудки, не по возрасту упругие, с розовыми, всегда напряженными сосками; бедра как у девочки-подростка, но радующие глаз округлостью форм, присущей зрелой женщине; крошечная, но мягкая попка с поразительно гладкой, бархатистой кожей, которую я обожал поглаживать, то и дело запуская руку ей между ног... А между Марининых стройных ножек скрывалось настоящее сокровище. Малые губки ее щели действительно соответствовали своему названию, то есть были маленькими, и в спокойном состоянии полностью скрывались между внешних губ, а не торчали наружу, как у большинства женщин. Лишь несколько раз, когда мы отдыхали после бурных занятий любовью, я замечал, что ее малые губки, набухшие от возбуждения, выглядывают из щели, как два розовых лепестка. Я обожал в такие минуты раздвинуть Маринину щелку пальцами и разглядывать, изучать ее, просто пожирать глазами. Сначала она заметно стеснялась такого "гинекологического" осмотра, но потом расслабилась и позволила мне подолгу рассматривать свое самое интимное место при ярком свете, вплотную приблизив к нему лицо. Иногда она, правда, ревниво ворчала что-то вроде "да ты ее любишь больше, чем меня", но, конечно, в шутку. У Марины был довольно крупный клитор, и после занятия любовью, когда я обычно и любил учинить ее щели очередной осмотр, он еще долго оставался твердым, как орешек, выступая у верхнего края щелки. Вход во влагалище в такие моменты всегда был заполнен прозрачной смазкой, которая все еще выделялась и стекала вниз по ее попе. | | |
|
|