Рассказ №931 (страница 16)

     Мы переехали на левый берег Сены, где Мишель жил на прелестной улочке совсем неподалеку от бульвара Сен-Жермен. Выходя из машины, он приложил палец к губам.
     - Ш-ш-ш, - прошептал он, - со мной живет восьмилетний сынишка. Он должен уже крепко спать.
     Несмотря на все старания бесшумно проскользнуть в квартиру, мальчик проснулся сразу же, как только мы вошли. Он спрятал свою маленькую сонную головку в простынях и закричал:
     - Почему ты меня разбудил, папа, почему разбудил? Я осторожно откинула простыню, чтобы можно было видеть его в полутемной спальне.
     - Привет, Пьер, - сказала я, - пожалуйста, не сердись, мы не хотели будить тебя.
     - О, все в порядке, спасибо, мадам.
     Пьер, ты такой красивый маленький мужчина, - не смогла удержаться я. У него были длинные темные волосы, большие яркие глаза, и он явно унаследовал от отца приятную внешность.
     Мишель наклонился и по-отцовски нежно обнял его.
     - Не беспокойся, сынок, давай засыпай.
     Но, проснувшись окончательно, Пьер начал разглядывать меня.
     - Мне эта дама нравится больше Эльзы, которая была на прошлой неделе, - заявил он к моему удовольствию, а Мишель даже не попытался удержаться от довольного смешка.
     Я подумала, что это весьма скороспелое суждение для такого мальчика посреди ночи, но все равно восприняла его с радостью и улыбкой благодарности. Глядя на очертания прелестного маленького тела, скрытого простынями и его очаровательное личико, я испытала очень теплое чувство, правда, должна признаться, несколько большее, чем просто материнское.
     Мишель принес из кухни вазу с черешнями и графин с соком, а затем, взяв меня за руку, провел в гостиную, одновременно выполнявшую роль спальни. Это была просторная в белых тонах студия с обтянутыми белой тканью стенами и с большой белой кроватью на возвышении.
     Вся мебель в доме, включая даже стереодинамики, была белого цвета. Только мы сами внесли некоторое разнообразие в цветовую гамму комнаты. Внезапно в мозгу вспыхнула и пронеслась моя полуденная фантазия в кафе о белом незнакомце, который приведет меня к любви, и я задумалась, не была ли она своего рода предсказанием. Если бы Мишель предложил прослушать концерт Моцарта, я тут же упала бы в обморок. Но он не сделал этого. Он зажег светильник, выключил верхний свет и начал раздеваться. Я стерла из памяти полуденную фантазию, но не могла не удивляться совпадению.
     Освободившись от своего летнего платья, я юркнула к нему в постель. Мы все еще продолжали испытывать возбуждение, полученное в дискотеке, но пока ухитрялись не набрасываться друг на друга. Мы ели черешню, потягивали сок и разговаривали. У меня была куча вопросов.
     - Когда-то однажды, - шутливо ответил он, - я встретил очень хорошенькую девушку. Она была одной из самых известных манекенщиц Парижа. Прелестная, элегантная, обаятельная. Я крутился как мог, чтобы зашибить лишний доллар в различных деловых махинациях и уцелеть при этом. Она влюбилась в меня. Мы поженились, боролись за существование, она родила Пьера. Потом она получила работу в Нью-Йорке, и мы переехали туда.
     Мишель выскользнул из кровати и нашел в белой тумбочке конверт с фотографиями. Он зажег второй светильник, налил мне еще сока и показал фотографии.
     - Она очень красива, - искренне сказала я. Его жена была брюнеткой, высокой и стройной. - Это, должно быть, Пьер рядом с ней, а кто второй мальчуган? Он тоже твой сын?
     - Да, это младший брат Пьера, очень славный мальчик. Снимки были сделаны около двух лет назад, когда Пьеру было шесть, а младшему четыре года.
     - А где же сейчас маленький? - поинтересовалась я.
     - С женой. Когда мы развелись, я взял себе Пьера, а она младшего.
     В его голосе слышалась горечь, поэтому я задала ему еще несколько вопросов, чтобы он излил душу, рассказав историю своей жизни.
     - В Нью-Йорке, - объяснил он, - я нашел потрясающую работу у одного богатого старика, которому нужен был человек для продажи двухмоторных самолетов. Дела шли все успешнее, жена постепенно забросила работу манекенщицы и прибавила в весе. Наш брак стал рушиться. Илейн, жена, не могла смириться с моими успехами и своим поражением.
     - Ты все еще любил ее? - спросила я.
     - Конечно, за шесть лет семейной жизни я ни разу не обманул ее. Я безумно любил ее. Но она начала погуливать, считала, что таким образом утвердит свою независимость. К несчастью, в это время я должен был перегнать в Марокко партию самолетов на продажу.
     - Это всегда так, - заметила я, - каждый раз, когда семейные отношения находятся в критической точке, повышенная деловая активность только ухудшает дело.
     - Ты еще не знаешь, как ухудшает, - ответил он. - Когда я приземлился в Марокко со вторым пилотом, которого знал очень мало, танжерская полиция обыскала самолет и обнаружила пакет за моим сиденьем. Мне сказали, что в нем была смесь марихуаны и табака. Меня немедленно бросили в тюрьму, где со мной обращались действительно по-варварски, как с животным. Так продолжалось пять дней, пока в конце концов я не связался с женой. Она прилетела в Марокко и посетила меня в тюрьме. Только тогда я понял, насколько бесчувственной и наивной она была, задавая мне глупые, выводящие из себя вопросы. Полиция обещала меня выпустить, но требовала залог в пятьдесят тысяч долларов, я дал жене список лиц - моего адвоката, бухгалтера, банкира - и попросил, чтобы они занялись моим освобождением. И знаешь, Ксавьера, что сделала эта глупая сука? Как только она вышла из тюрьмы, тут же выбросила записи, которые я ей дал. Затем она улетела из Марокко и стала жить в Нью-Йорке с парнем, с которым познакомилась в Риме. Ей было наплевать на меня!
     Мишель повысил голос, и я могла чувствовать ярость и разочарование, которые переполняли его. Он продолжал объяснять, что после пяти месяцев тюрьмы он все-таки нашел надежного адвоката в Танжере, который связался с его друзьями и адвокатом в Нью-Йорке. Те собрали деньги, и он был освобожден.
     - Я был готов удушить эту суку, когда вернулся в Нью-Йорк, - прошипел он сквозь зубы. - Она поставила новые замки на дверях квартиры и заявила, что сыновья больше никогда меня не увидят. Я чуть не убил ее. Мы с ней сильно поцапались, когда я подловил ее. Она подала на развод, и он стал действителен через три месяца. А в связи с этим делом в Марокко - тюрьмой и всем прочим - меня попросили убраться из США.
     Что ж, я слишком хорошо знала, что все это значит, поэтому у нас было нечто общее. Он закончил свое повествование рассказом, как один из его друзей - хозяин виллы, где мы были, помог ему встать снова на ноги во Франции.
     Мишель откинулся назад и вздохнул. Он выговорился, и у него стало легче на душе. Я была рада, что стала для него хорошей слушательницей.
     - Такова моя история, Ксавьера. Звучит сумасшедше, но это правда. А сейчас все позади, так что давай забудем об этом. Смотри, уже почти пять часов утра. Давай-ка займемся любовью.
     С этими словами он обвил меня руками и нежно, но достаточно сильно, прижал к себе. Весь прошедший час, когда он говорил, мы почти не касались друг друга, но сейчас его пенис начал расти. Он был не особенно длинным, но толстым, сильным и судорожно трепетал, прикасаясь ко мне. Я нежно гладила его соски, в то время как он целовал мои.
     Вскоре мы потерялись в океане любви - не очень бурном, скорее спокойном, это был штиль на море, и мы плыли вместе, мягко вздымаясь и опускаясь вниз.
     Мы любили друг друга без затей, и это было хорошо. Наша скрытая эмоциональная энергия проявилась чудесным образом. Мы не трахались, не горбатились, не вкручивались друг в друга, мы просто любились. И это было великолепно.
     Солнце почти встало, но самым ярким нашим часом был предрассветный. И мы спали, прижавшись друг к другу, как невинные дети.
     В девять утра в спальню ворвался маленький Пьер и распахнул шторы, позволив заполнить солнечному свету всю комнату. И опять моя фантазия! Комната превращалась из белой в желтую по мере наполнения ее солнцем.
     Пьер выглядел восхитительно. На нем были вельветовые штанишки и закрытый джемперочек цвета слоновой кости. Он подошел ко мне и поцеловал в нос.
     - Доброе утро, как поживаете? - осведомился он вежливо. - Меня зовут Пьер, если папа еще не сказал вам об этом. А кто вы?
     - Ксавьера.
     - Но это не французское имя, а вы не француженка. Я могу определить это по тому, как вы говорите.
     Я рассказала ему, что мой отец хотел сына, а моя мать родила ему девочку. Мой отец еще до того, как я родилась, выбрал имя Франсуа-Ксавьер.
     - Но что же произошло? - спросил он. - Ты ведь родилась девочкой, да? А как же с именем?
     - Да, я родилась девочкой, точно. У меня не хватало чего-то, что есть у мальчиков. Поэтому отец решил: раз я не оправдала ожиданий, он не даст мне полное придуманное им имя. Он отсек имя Франсуа и добавил букву "а". И я стала Ксавьера. Тебе понятно, маленький Пьер?


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ] [ 32 ] [ 33 ] [ 34 ] [ 35 ] [ 36 ] [ 37 ] [ 38 ] [ 39 ] [ 40 ] [ 41 ] [ 42 ] [ 43 ] [ 44 ] [ 45 ] [ 46 ] [ 47 ] [ 48 ] [ 49 ] [ 50 ] [ 51 ] [ 52 ] [ 53 ] [ 54 ] [ 55 ] [ 56 ] [ 57 ] [ 58 ] [ 59 ] [ 60 ] [ 61 ] [ 62 ] [ 63 ] [ 64 ] [ 65 ] [ 66 ] [ 67 ] [ 68 ] [ 69 ] [ 70 ] [ 71 ] [ 72 ] [ 73 ] [ 74 ] [ 75 ] [ 76 ] [ 77 ]

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.