Рассказ №2227

     Меня в этой жизни всегда раздражала зима. Нельзя сказать, что я особенно раздражительный тип, но когда мерзнет под мышками, а в лицо бьет ледяной репейчатый ветер, то я начинаю звереть.
     Вся история случилась именно зимой. Весь день я бродил из угла в угол (я вообще не работаю из принципа, так что времени у меня навалом), и хотел женщину. К полудню я осознал тот самый неприятный факт, с которым рано или поздно встречается одинокий мужлан, а именно - женщины меня более не хотят. Как-то так получилось. То ли морда у меня постарела-погрустнела, то ли за модой не слежу. Впрочем, никогда не обращал внимания на эти мелочи. Я люблю выпить, немножко погулять, а под вечер взломать девчонку. Именно под вечер, а лучше ночью - при луне у меня необычайно бодрятся гормоны. Но сейчас, как оказалось, их тратить особенно не на кого. Я предавался этим грустным думам, когда позвонил Кифа Большой.
     Кифа был чудак. Он не употреблял водки, не курил, и не одевал трусов под штаны, и каждый божий день до пота выкладывался в тренажерном зале. Ходили слухи, что эти его занятия были каким-то образом связаны с трусами, которых он не носил, но я не буду об этом распространяться. Это личное дело каждого. Главное то, что Кифа Большой пригласил меня к себе на фуршет, а отказаться я просто не мог. Наоборот, я захотел мчаться к Кифе немедля. В тот момент, наверное, если бы какой-нибудь бомж пригласил меня пожевать селедки где-нибудь под мусорным баком, я бы тоже согласился, лишь бы выбраться из квартиры и поиметь человеческое общество.
     И еще я знал, что у Кифы иногда интересно. Он был чудак, как я уже говорил, и от него можно было ожидать чего угодно. Один раз он поймал на улицу нищенку-цыганку, привел ее домой, и заставил лакать молоко из блюдечка, как собаку. Она у него жила несколько дней. За это время она поседела, и Кифа наголо ее обрил. Потом, конечно, он ее выгнал. Сказал, молоко закончилось. К нему пришли разбираться какие-то цыгане, произошло нечто вроде драки на шомполах, но в конце концов все закончилось благополучно. Одного из цыган он задушил, но ему ничего за это не было.
     Я купил бутылку вина в гастрономе - для себя, и пакет ряженки для Кифы. И еще я купил булок с повидлом, сложил все это в полиэтиленовый пакет, и побрел к станции метро. Я был в легком полушубке, и ветер пробирал до костей. Почти окончательно замерзнув и озверев, я все-таки добрался до Электросилы, и с облегчением вполз в вагон. Там было пустовато. Я плюхнулся на свободное место, и тут же увидел ее. Она сидела напротив меня, в серебристой опухшей шубе и вязаной шапочке красного цвета.. Ноги у нее были худые, и сама она была не толстая. Я сразу прозвал ее японкой. Ее глаза были чуть раскосые, и скулы выделялись основательно. Бог ее знает, кто она была по национальности. Важно то, что я ожил.
     Было в ней что-то задевающее. Настолько, что я, почти не задумываясь, начал к ней клеиться. Аккуратно поставив пакет с булками и прочим на скамью, и освободив таким образом руки для свободной жестикуляции, я вдул ей следующее:
     - Пардон за вмешательство, - сказал я грустно и с надеждой, - но не подскажете ли мне, где здесь поблизости библиотечный коллектор?
     Она с минуту пощипывала свой шубный воротник и наконец сообщила, что нездешняя. Голос у нее был достаточно кроткий, чтобы я взволновался. Говорила она чисто, как и я сам.
     - Я тоже, - сказал я, - не совсем здешний. То есть я живу здесь давно, но еще как-то не привык к местным кондициям. Холод зверский, как вы полагаете?
     Она надменно кивнула головкой.
     - А как на родине? - с надеждой спросил я.
     - На родине тепло-о.., - заметила она с оттенком гордости. - Я живу в ...
     Тут она выговорила несколько согласных подряд, струю протяжных гласных, два мягких знака, и мой мозг разумно отключился, с тем чтобы не перегреться. В общем, южный был город.
     - Учиться сюда?
     Своим кротким голоском она объяснила, что приехала не просто учиться, а учиться в университете, который на проспекте Х. Собственно, она уже и учится.
     Заметив, что я сам в некотором роде студент, я быстро предложил посудачить о студенческой дружбе в кафе как раз на проспекте Х, а после чего...
     Она меня оборвала. Она сказала, что она не ходит в кафе с мужчинами. Ее просила об этом бабушка, когда она уезжала в город на Неве. А бабушку просила об этом ее бабушка, когда эта самая бабушка уезжала на курсы зоотехников в город с тринадцатью согласными, гласными, и мягкими знаками, смешанными без всякого представления о пропорциях.
     Надо сказать, меня это разозлило. Не забудьте, что дело происходило зимой. И суть не в том, что у меня не было денег на кофе с пирожными, хотя их действительно не было. Просто я вдруг остро почувствовал, что лучший из моих дней уже давно прожит, а я как-то не удосужился записать это событие в дневник. И больше таких дней уже не будет. И я сижу в заплеванном вагоне, напротив изящной японки в красной шапочке, никому не нужный мужлан с претензиями.
     И тогда я сделал следующее - заявил, что я агент по борьбе с недвижимостью. В моей базе данных более ста квартир готовых для аренды, лизинга и опционных торгов. Если ее интересует, я могу показать ей нечто уютное по трагически низкой цене.
     И она клюнула. Ее носик поморщился, и она переспросила, действительно-ли у меня большой выбор. Я ответил, что выбор дьявольски широк. Она немножко размышляла, и наконец поинтересовалась, нет ли у меня случайно на примете уютной квартирки на проспекте Х. Я ответил положительно и в общем не соврал.
     Наверное, мне просто повезло, что Кифа жил на проспекте Х. В жизни случаются совпадения. А быть может, в порыве злости я просто смог заглянуть в маленькую японскую головку и внушить ей кое-что нужное мне.
     Я вел ее по проспекту под ручку, как порядочный, излагая мою собственную точку зрения на градостроение и кухню народов мира. Японка была сдержана, как и полагается барышне из аула. Она не смотрела по сторонам. Она была погружена в себя и только раз спросила, сколько может стоить такая квартира. Я назвал смехотворную сумму, и она облегченно вздохнула.
     Думаю, я внушал ей некоторое недоверие. Я выглядел в меру оборванным, как и полагается прожигателю жизни, а ее представления о агентах недвижимости были несколько другими. И все-таки я совершил невозможное - довел ее прямо до дверей нужной квартиры.
     Дверь открылась, и Кифа Большой кивнул головой. Он не издал ни звука, и не высказал удивления при виде меня с девочкой. Он только махнул рукой, проходите, мол, гости дорогие, и захлопнул за нами дверь. Японка приняла все как должное. Она прошла в зал, куда ей указали, а я бросил следом:
     - Осмотритесь, уважаемая, и будьте как дома...
     Знаком отозвав Кифу в кухню, я объяснил ему ситуацию. Я хотел одного - чтобы Кифа оставил нас одних с бутылкой, хоть на час. Я все еще не терял надежды.
     Кифа меня охладил. Он сказал:
     - Она не ведется.
     Я пробовал возражать, но Кифа снова сказал:
     - Она не ведется. По ней видно.
     Я уже говорил, что он странный тип. Так это правда.
     Затем он сказал:
     - Я с ней поговорю. Хвост есть?
     Я не совсем понял, что он имеет виду. Кифа Большой пояснил:
     - Кто-нибудь знает, что она здесь?
     Я ответил, что нет, не знает. Кифа сказал:
     - Хорошо.
     И ушел. Я остался на кухне, открыл холодильник, и выложил туда ряженку и булки. Вино я откупорил, и принялся искать стаканы. На вино была последняя надежда.
     Первый крик я услышал, когда нашел второй стакан - точнее, чашку с отбитой ручкой. Затем раздался грохот, и сразу после этого закричали снова - тонко и пронзительно. Я поспешил в зал, держа в руке чашку, которую не успел наполнить.
     То, что я увидел, заставило меня застыть на месте. Японка полулежала на диване - уже без шубы, с неестественно раскоряченными ногами. Кифа держал ее за руки одной своей рукой, а другой сдирал с нее ботинки. Один ботик полетел в сторону балконной двери, другой брякнулся на письменный стол в углу. Кифа обратился ко мне:
     - Сними с нее джинсы.
     И тут японка закричала снова. Кифа мягко ударил ее ладонью по губам, разбив их в кровь, и она замолчала. Я находился в каком-то ступоре, безмолвно глядя, как Кифа расстегивает девочке блузку, и вытягивает лифчик. Она остервенело дрыгала ногами, и Кифа сказал:
     - Держи ее за ноги, слышишь?
     Я подчинился, машинально поставил чашку на стол, и подхватил девушку за лодыжки. Они были невероятно тонкие. Кифа содрал блузку совсем, и перевернул девушку на живот. Ее спина была совершенно белая и чистая, без прыщиков и угрей, с острыми выступающими позвонками. Над джинсами у нее виднелись колготки телесного цвета. Не отпуская ее руки, Кифа расстегнул молнию на ее джинсах, и стянул их с ягодиц, оставив колготки. Я помог ему стянуть джинсы совсем. Оба мы не говорили не слова. Девушка извивалась на диване, и Кифе пришлось ударить ее еще раз. Он ударил ее по худым, обтянутым нейлоном ягодицам - удар был силен, и девушка приглушенно взвыла.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.