|
|
 |
Рассказ №2101 (страница 5)
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Четверг, 20/06/2002
Прочитано раз: 72637 (за неделю: 54)
Рейтинг: 87% (за неделю: 0%)
Цитата: "Привычным движением Сонечка придержала кончиками пальцев подрагивающий от нетерпения член и "наделась" на него, словно мягкая, теплая перчатка на руку, а ее половые губы расплылись "в поцелуе" у его основания. Словно устраиваясь поудобнее, она для начала подвигала упругими ягодицами из стороны в сторону и вдруг принялась вытворять такое, что бедняжка заойкал. Он почти тотчас же сфонтанировал в нее, но не сдался. Его несгибаемый солдат, устоял после первого натиска и довольно долго сдерживал второй залп. Стиснув бока своей повелительницы, Олежка вошел во вкус, и его прелестная наездница, едва удерживалась на двигающемся суку юного мужчины. В этой безумной скачке не за страх, а за совесть, вернее за удовольствие, Олежка явно опережал свою партнершу и, когда он содрогнулся в повторном оргазме, она не выдержала, возмутилась и, извиваясь всем телом, потребовала:..."
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ ] [ 5 ] [ ]
Слова о любви и красоте, казавшиеся в обыденной жизни напыщенными и ненатуральными и потому стыдными, вдруг стали желанными и нужными. Важны были даже не сами слова, а то как он, жарко дыша, лепетал их в ее ушко.
Танечка не приняла это всерьез и просто не перебивала его, жалея. Может быть, он и правда, в начале, вызвал в ее душе подобные чувства. Но звуки прерывающегося шепота проникали глубже и разбудили там Спящую женщину. Нет, не страстную сластолюбивую и безудержную жрицу любви, какой станет в последствии наша героиня, а пока сонную, покорную утреннюю женщину. Женщину, проплывающую на грани грезы, сна и действительности в виде жаждущего мужчины, проснувшегося рядом. Которая желанна и податлива не под влиянием сжигающей ее страсти, а потому, что стараясь подольше длить объятия Морфея с готовностью уступает домогательствам мужчины, лишь бы ее не беспокоили. Покоряясь его настойчивости, она медленно опрокинулась спиной на одеяло, которое давно и безнадежно распласталось на столе. Ей показалось, что она проваливается неведомо куда и Оленька ухватилась за единственную надежную опору, за его крепкие плечи.
Как это случилось? Она и сама не поняла как. Просто. Ее попочка была на самом краю стола. Раздвинутые ноги свисали не находя опоры и было очень неудобно. Пытаясь устроиться поудобнее, малышка задвигалась в его объятиях и тут он вошел.
Легко и просто. Никакой боли. Почти. Капельки крови, правда, были, но это совсем уж мелочи. Когда он кончил и заботливо предложил маленькую таблеточку, она согласилась перейти на диван и повторить. Они повторили несколько раз.
Воистину правы древние, не удалось овладеть вратами наслаждения штурмом, возьми изменой. Сколь ни хороши многие отверстия для любви, но уши важнейшие среди них... И еще о древних- в старину кровати бывали высоченными. И такая поза, чтобы ноги свисали не доставая пола, рекомендовалась средневековыми медиками, как самая безболезненная для первой ночи. Точно - история по спирали, по спирали...
Вот такое кино. Или Олег и Ольга.
А Оленька была его второй девочкой. И это было в девятом, кажется, сразу после каникул.
Ему везло на девственниц. Большой охотник до "целочек" - значительно позже отмечал он свои склонности. Бабник, однако. Девичье горе. Что, правда, то, правда. Они наверняка страдали, расставаясь, но ни одна за ним не бегала. Он ощущал себя учителем, ступенькой на лестнице их сексуального развития, контрабандистом на границе нравственности переправляющим в страну секса. Как нравится, так и называйте. Он боялся одного - превратиться из паромщика в Харона.
Его девочки навсегда оставались в этой стране, преуспевая в ней по разному, но уже не возвращались к целомудренной жизни. Самое удивительной его, подружки навсегда оставались его подружками, точнее друзьями. Хотя это удивительное сочетание женщина и друг многие поставят под сомнение.
Однако, не смотря на подобные увлечения, Олежка никому не трепался о своих подвигах. Он не любил болтать на эту тему. Друзей у него было не много. Да и с ними он не желал делиться подобными откровениями. Они бы его не поняли. Хвастает обычно тот, кто хочет самоутвердиться любой ценой. Его друзья со всеми их недостатками принадлежали иному кругу людей. Впрочем, он догадывался и даже знал, что не все его подружки замалчивают факт лишения невинности, вернее не делают из этого никакой тайны. В силу этого, вокруг него возник ореол этакого демона с голубыми глазами. А поскольку репутацию надо было поддерживать на должном уровне, то за время оставшееся до выпускного вечера, он умудрился лишить этого сомнительного сокровища еще нескольких одноклассниц и даже миловидную продавщицу книжного магазина, страшно близорукую девицу двадцати пяти лет.
Она казалась ему невероятно взрослой, почти старухой, но привлекала такой невероятной искренностью и доверчивостью, что он не устоял. А познакомились они более чем банально - в кино. Олег не любитель шляться по киношкам. Тем более в одиночку, а тут от скуки черт понес его на вечерний сеанс.
В кино крутили жуткий по тем временам боевик. Совсем как по Чехову - "Давали синюю бороду!" Потоки крови и страдания героини так расстроили его соседку, что она, вцепившись в его рукав, едва досидела до конца сеанса. А после призналась, что почти никогда не ходит в кино и не представляет, как после всех этих ужасов пойдет домой через темный парк. Знакомство состоялось. По дороге он узнал о ней все. Или почти все. Подробности биографии он как-то опустил, а то, что она живет совершенно одна, позволило ему рассчитывать на вечерний чай. И действительно был чай, мармелад, варенье и печение...
А кончилось все на диване, когда он, допив очередную чашку, просто и вероломно поцеловал ее в губы. Она сразу обмякла в его руках, округлившиеся на мгновение глаза разом захлопнулись, и Олежка даже испугался, как бы она не брякнулась в обморок. До обморока, слава богу, не дошло. Поцелуи оглушили ее, но и не дали отключиться. Целоваться она совершенно не умела. Олежка с удивлением отметил это обстоятельство, но исправлять этот недостаток он не стал в виду отсутствия времени. Она только повторяла:
- Что ты. Что ты мальчик... Ну что ты делаешь...
Он раздевал ее со скоростью сноровистой горничной, не забывая глушить поцелуями робкие попытки протеста. Протестовать руками она была совершенно не способна. А когда он стащил ее трусики на бедра и положил ладонь на низ ее живота, она только ахнула, теряя жалкие остатки воли и прикрывая ладонями груди.
- Ой, мамочка. Ой, мамочка! - повторяла она как заклинание, плотно зажмурив глаза. Даже когда он взял ее руки и легко отвел их от груди, что-бы вволю насладиться созерцанием роскошного тела, она не оказала ни малейшего сопротивления. Слова "роскошное тело" - не могут передать и малой толики восторгов настоящего мужчины при виде пышущей здоровьем и по настоящему красивой женской плоти открывшейся нашему герою. Образное выражение "кровь с молоком" - было бы более чем подходящим для данного случая! Рядом с ней Олежка неожиданно ощутил себя греческим богом, соблазняющим Леду, дождем ниспадающим на Данаю! Человеческое неистовство покинуло его, и он царственно снизошел до ласки. Целуя пышную грудь своей богини, он вдруг осознал, что не гоже брать ее лихим штурмом, как крестьянку подвернувшуюся мародеру. За несколько минут бурной прелюдии, он умудрился с блеском реализовать весь свой нехитрый сексуальный опыт, и когда он решил, что пора переходить от долгих ласк к делу, голубушка пылала как смолистое дерево на ветру, а ее вагина источала обильную смазку.
Да, она оказалась девочкой. Тут надо бы ставить восклицательный знак, но тогда описание этой ночи состояло бы сплошь из восклицательных знаков.
Ее любовь подобно лесному пожару испепелила его!
Он вернулся домой утром, едва переставляя негнущиеся ноги, удивляясь как это могут мешать при ходьбе обычные человеческие яйца. От жуткого скандала его спасло то, что родители были в отъезде, а бабуле он позвонил еще в девять вечера. Оленька просто заставила его поднять трубку и предупредить домашних. Он врал, что собирается заночевать у Валерки и нетерпеливо выслушивал бабусины наставления.
А потом, бросив трубку, рванул на кухню, где она готовила ужин. Картошка, конечно, сгорела, потому, что он утащил ее с кухни и не отпустил пока не "бросил пару палок".
За эту долгую ночь, они умудрились раза три подкрепить свои силы основательным ужином, переходящим в ранний завтрак и съели массу котлет, пельменей и бутербродов. Если бы ему сказали, что, съев такое количество можно думать еще о чем - то другом кроме долгого сна Олежка только посмеялся бы. Но они так и не поспали не минуты!
Под утро они едва шевелили опухшими губами, и даже попытка совокупления вызывала болезненные ощущения, а оргазм был похож на агонию повешенного. И все же когда она, прощаясь, целовала его в прихожей, Олежка едва не плакал. Прикосновение ее пухлых губ мгновенно наполнило его такой страстью, что ненасытный Малыш едва не разорвал тесные плавки. Но, наконец, она проявила решительность. И вытолкнув Олежку за дверь, знойная красавица спасла его от полной самоликвидации.
Вооще то он скотина. Просто взял и ушел. Уже потом, изредка встречая ее в городе, он не решался заговорить.
Богиня обрела над ним такую власть, что одного взгляда хватало для обеспечения нужной дистанции. Примерно через год он встретил ее с мужчиной и почувствовал, что нужно подойти. Он был удостоен аудиенции и когда подал руку ее спутнику обалдел. Он увидел себя как в зеркале, повзрослевшим лет на десять. Его звали ОЛЕГ, и, разумеется, ОНИ СОБИРАЛИСЬ ПОЖЕНИТЬСЯ!
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ ] [ 5 ] [ ]
Читать также:»
»
»
»
|
|
|
| |
| | Олег залез на диван и пристроился к объёмной попе Витькиной матери, тётя Люба сама направила член парня в своё очко и он вошёл туда как по маслу без задержек. Видно туз у Витькиной мамаши был разработан прилично, не зря она на Кавказ всё время ездила отдыхать. "Чурки" таких жопастых обожают, особенно армяне. Моя мать сношалась молча, лишь постанывал от удовольствия Миша, да старый стол в который руками упиралась мама Марина, трещал и ходил ходуном на расшатанных ножках. Нет мать не стонала от удовольствия как в прошлый раз когда она еблась с Мишей на стуле. | | |
| |
|
| |
| | Я сидел в подсобке на полу и ждал Яму. Подсобка - небольшая вытянутая комната, стены которой заняты сплошными шкафами. В них общежители могут хранить свои вещи, но шкафы пустуют, а может быть и хранят, по правде, я туда никогда не заглядывал.Еще в подсобке есть стол, только стол тут и есть, если считать шкафы стенами. В подсобке одно окно, выходящее в асфальтированный общежицкий дворик. С двух сторон от двери - по тесному шкафчику. Открыв дверцу одного из них и правильно вставив доску, можно зап | | |
| |
|
| |
| | Павлик начал сосать теплый твердый кончик с жадностью, и это было так приятно, что Вовка и охнуть не успел, как слил братишке в рот всё, что накопили за ночь его яички. Павлик закашлялся и начал язычком выталкивать изо рта, видимо, невкусную для него жидкость. | | |
| |
|
| |
| | Нет не больше чем у тебя, но значительно толше... Так приятно было обхватиль его рукой, как сейчас твой и крепко сжать, чувствуя как он пульсирует от желания... Сдвигаю руку, головка прям выскакивает наружу, распухла и налилась кровью, а на кончике капелька жидкости... Слизываю ее и беру красавца в рот. Главное не переусердствовать, все ноет внизу от желания! Мысль о том как этот красивый, здоровый хуй входит в меня, становится нестерпимой... моя пизда уже истомилась от ожидания... | | |
| |
|