Рассказ №12500

     Влив в попку воду тем же способом ещё раза четыре, я заткнул сыну анус пальцем, и приказал ему полежать, удерживая в себе клизму. Стасик, скрепя сердце, подчинился. Но спустя несколько минут он всё же заныл, и вымолил у меня разрешение убежать в туалет. Я позволил ему сделать это, так как попку сынишки действительно уже ощутимо спазмило.
     Через какое-то время провинившийся картёжник вернулся, прикрывая своё хозяйство руками - несмотря на то, что почти со всех сторон наш участок был окружён густым высоким кустарником.
     -Так, надо бы тебя посерьёзней промыть, - я задумался, почёсывая в затылке, - только грелки-то нет у нас. Не знаю прямо, что делать.
     И тут мой взгляд упал на средних размеров красивую пластиковую лейку, которая стояла недалеко от крыльца, между клумбами.
     -А ну-ка, дай мне её сюда, - попросил я сына.
     -Лейку?
     -Да.
     Видимо не поняв сразу, что я собираюсь делать с лейкой, сынишка протянул мне приятный на ощупь оранжевый сосуд. Но тут же спохватился:
     -Ой, пап, а чего ты? Из неё промывать что ли?
     -Ну-ка иди сюда. - скомандовал я вместо ответа. Стасончик подчинился. - Становись на стол.
     Я поставил Стаса на стол на четвереньки, приказал ему оттопырить посильнее попу, и слегка раздвинуть ноги. Потом наполнил лейку водой, посмотрел, но острый ли у неё носик, и подвесил эту импровизированную клизму при помощи верёвки к стропилу, прямо над попкой сына. Анус моему отпрыску я решил теперь не просто смазать - набрав в спринцовку масла, я тщательно обработал им любимую дырочку и изнутри, и снаружи, а потом ещё и промазал для верности анальное отверстие пальцем.
     Отступив на два шага назад, я невольно залюбовался прекрасным зрелищем: передо мной стоял в сексуальной позе, оттопырив попу, красивый сексуальный парниша. Стоял, подрагивая от волнения и сладкого предвкушения, не зная точно, что с ним может произойти в следующую минуту. Член у Стасончика уже заметно распух, и находился в полуприподнятом состоянии. Из дырочки сочилось и стекало в промежность и на мошонку масло.
     -Пап, может не надо лейкой?
     -Надо, Стасончик, надо. Не бойся, папа аккуратно тебе сделает.
     Я подошёл к сыну, и, придерживая его одной рукой за яички, чтобы он не вырвался, другой рукой наклонил лейку, и решительно (хотя и осторожно) ввёл носик довольно глубоко в попу. Паренёк тихонько застонал.
     -Потерпи-потерпи, малыш, всё уже. Самое страшное позади, больно уже не будет, - я ободряюще похлопал сына по ягодицам, и провёл пальцами по его мошонке, помял яички. Потом погладил любимого по голове, по спине, и стал нежно поглаживать всё его тело, чтобы немного отвлечь и успокоить сынишку. Вода тем временем, побулькивая, постепенно заполняла его животик. Член у Таси уже стоял, подрагивая от напряжения.
     -Пап, я всё наверно, - сказал Стасончик через несколько минут, когда лейка опустела уже больше чем наполовину.
     -Нет, не всё, потерпи ещё.
     -Но я не могу больше.
     -Потерпи, сынок, - я наклонился, и поцеловал Стасика в ягодицу.
     -Блин, ну что ты делаешь!
     -Так, ты поговори мне ещё! - усмехнулся я, и шлёпнул сына по жопе. Котёнок смущённо опустил голову.
     И вдруг...
     -ЗдорОво!
     Я обернулся. Прямо у террасы, метрах в трёх от нас, стоял наш сосед по даче - пожилой лысый мужик Антоныч:
     -Чё вы делаете, я не понял?
     Я бросил взгляд на сынишку. Стася втянул голову в плечи так, что я даже не смог сразу заметить, насколько сильно покраснели у него щёки.
     -Да вот, запор у пацана, клизму пришлось поставить, - объяснил я как можно более равнодушным тоном.
     -А, понятно. А я чего зашёл-то - спички есть? Кончились у меня.
     Мне показалось, что Антоныч посмотрел на моего любимого как-то нехорошо. С одной стороны, ситуация получилась как бы в некотором роде прикольная и возбуждающая - ведь проштрафившегося парнишку застукали в таком интимном положении. Но с другой - я, помимо своей воли, уже начал ревновать. Поэтому сосед быстро получил спички, и не менее быстро был выпровожен мною восвояси. Стасик тут же сдавленно застонал, и заныл, умоляя отпустить его в туалет. Я пожалел сынишку.
     
     Вернулся он, наверно, минут через 10-15 - так мне, по крайней мере, показалось. Писюн у Таси уже не стоял - я сразу подумал, что он, вероятно, успел подрочить в сортире. Стасончик, по моим предположениям, проделывал такое и раньше, когда я ставил ему клизмы. Но я никогда не обсуждал с сыном эту тему, боясь его сильно смутить и расстроить.
     -Так, ну а теперь что у нас на повестке дня? - объявил я. - Порка!
     -Па, ну не надо, я ж сам признался, - заныл мой любимый заяц.
     Но я был непреклонен:
     -То, что ты признался сам в каком-то смысле, хотя это и не совсем так - это хорошо конечно, - объяснил я испуганному парнишке, - но это ж не значит, что можно рубашки в карты проигрывать, правильно?
     Сынуля нервно сглотнул и, вытянувшись передо мной рефлекторно по стойке смирно, виновато опустил голову.
     -Зай, пойми: ты очень хороший мальчик, - начал я свою обычную в таких случаях "песню", - и я очень люблю тебя, и горжусь тобой, и вообще. Но иногда ты глупо ведёшь себя, и это нельзя без внимания просто так оставлять, ты ж понимаешь.
     Сидя на стуле, я обнял сынулю за бёдра, и притянул его к себе. Стручок паренька слегка подпрыгнул в воздухе прямо у меня перед носом, и мне безумно захотелось взять его в рот. Но я удержался.
     -За любой косяк ты всегда будешь получать от меня по попе, я сколько раз предупреждал уже тебя. Ну, лет до двадцати-двадцати трёх по крайней мере. Хоть ты и замечательный человечек вообще, и я тебя больше всех на свете люблю.
     Я всегда нахваливал Стаса и других своих детей перед поркой - чтобы показать им, что несмотря ни на что я люблю и ценю их, чтобы у них не возникало комплексов, озлобленности и чувства обиды.
     Сделав сынишке ещё пару комплиментов, и окончательно заверив его в моём хорошем к нему отношении, я поцеловал зайца в живот, и приказал ему лечь кверху попой ко мне на колени. Котёнок нехотя повиновался.
     Разумеется, я не стал шлёпать и пороть его сразу - так делают только ничего не смыслящие в наказаниях, агрессивные люди. Для начала я нежно обнял Стасика - одной рукой за попку, а другой за голову. И с большим чувством, не торопясь, погладил сына - чтобы он не только с моих слов, но и на деле убедился в том, как сильно я его люблю. Правильные прикосновения иногда могут сказать гораздо больше, чем слова. И поэтому я осторожно, не лапая, медленно обласкал правой рукой всю сынишкину попочку, не забыв также провести кончиками пальцев между ягодицами, и слегка помассировал ему кончиком указательного пальца анус. Потом я всё так же ласково, едва прикасаясь, погладил его яички и членик, который опять начал приподниматься. Моя левая рука при этом осторожно скользила по волосам сына, теребила его маленькие, смешные, слегка оттопыренные ушки. Потом скользнула пареньку под живот, и немного поласкала там. Затем - под шею, любовно поглаживая его по готовому захлебнуться в рыданиях горлышку. Не оставил я без внимания также и мордаху, щёчки. И только минуты через две после того, как любимый улёгся у меня на коленях, на его попку посыпались первые - пока ещё не очень сильные - удары.
     Стаська рефлекторно напрягся, вытянул спинку по струнке, и инстинктивно, пряча яички, сжал бёдра. Я просунул руку у него между ног, и помог пареньку вернуть ляжки в первоначальное, раздвинутое положение. Поласкал ещё немного мошонку.
     Следующие несколько шлепков были уже куда более сильными. Стасик задёргался и застонал, попытался невольно вырваться. Но я крепко придерживал его свободной рукой за спину.
     Ягодицы сына уже достаточно разогрелись и раскраснелись - пора было применять ремень.
     Стасончик словно прочитал мои мысли, и жалобно заныл:
     -Пап! Па, пожалуйста, не надо!
     Но я, продолжая придерживать трепыхающегося мальчишку за шею, всё-таки взял в руку тяжёлый ремень с большой бляхой.
     Первый удар пришёлся прямо по центру попки. Стаська заскулил, резко прогнул спину, и начал извиваться всем телом, лёжа у меня на коленях. Я почувствовал, как его эрегированный член упёрся мне в ногу. Второй и третий удары получились не менее сильными.
     С силой стегая сынишку по пояснице, ляжкам и ягодицам, я периодически останавливался, чтобы погладить его по голове, по попке, и напомнить ему лишний раз, о том как я его люблю, и какой он хороший:
     -Потерпи, зайка моя любимая, уже немножко осталось. Ты самый лучший у меня, самый храбрый заяц.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать из этой серии:

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.