|
|
Рассказ №0581
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Понедельник, 22/04/2002
Прочитано раз: 23065 (за неделю: 14)
Рейтинг: 87% (за неделю: 0%)
Цитата: "Он стоит в просторном зеркальном зале, у самой стены. А посреди зала возвышается огромный белоснежный торт, на плоской вершине которого лежит обнажённая незнакомка. Она молода, красива и дьявольски обольстительна. Вся её раскованная поза -- правая рука подпирает приподнятую головку, левая покоится на крутом изгибе бедра -- проникнута ожиданием встречи. Смугло-золотистое тело украшают нежно-розовые цветочки из крема. Они стыдливо прикрывают самые соблазнительные места. Женщина улыбается и манит к..."
Страницы: [ 1 ]
(фрагменты из рассказа Виктора Баркова "Ещё придёт зима...")
Он стоит в просторном зеркальном зале, у самой стены. А посреди зала возвышается огромный белоснежный торт, на плоской вершине которого лежит обнажённая незнакомка. Она молода, красива и дьявольски обольстительна. Вся её раскованная поза -- правая рука подпирает приподнятую головку, левая покоится на крутом изгибе бедра -- проникнута ожиданием встречи. Смугло-золотистое тело украшают нежно-розовые цветочки из крема. Они стыдливо прикрывают самые соблазнительные места. Женщина улыбается и манит к себе ухоженной ручкой...
И он начинает ожесточённо лезть вверх по отвесной стенке торта. Но свежий бисквит отслаивается и крошится, ноги маслянисто проскальзывают, приторно-сладкая масса залепляет глаза, нос и набивается в рот. Сверху лениво, с томной медлительностью оседает снежная пыльца -- это женщина сыплет сахарную пудру и игриво смеётся. Он ещё отчаянней пытается забраться наверх, давясь и отплёвываясь, с рычанием терзая липкое месиво, но всё сильнее зарывается вглубь. Ему трудно дышать, и чем больше ему не хватает воздуха, тем яростнее старается он выкарабкаться оттуда. Вот он уже полностью погрузился в темноту, но всё равно продолжает остервенело барахтаться там, прорывая спасительный туннель в мягкой съедобности трясины...
Неожиданно в глаза бьёт яркий свет. Он видит огромный зеркальный зал и себя, оказавшегося с другой стороны торта. Каждое зеркало отражает таинственные глубины других зеркал, уходящие в призрачную бесконечность. Множество перепачканных растерянных лиц смотрит на него отовсюду, но он понимает, что здесь он один, и выбраться из этого сверкающего круговорота невозможно...
-- А-а-а-а-а!!!
До предела напрягаются его голосовые связки. Собственный крик ему не слышен, однако отражения начинают мелко дрожать. Зеркала вибрируют всё сильней, всё напряжённей, и вдруг беззвучно лопаются от резонанса. Они взрываются внезапно, все разом, крошась на мириады искрящихся кристаллов. А в каждом кристалле по-прежнему отражается и торт, и нагая незнакомка, и вселенское одиночество усталой фигуры...
...Он куда-то бежит по росистому утреннему лугу, пышно желтеющему одуванчиками. "И бег его плавен, как радостный птичий полёт". Куда он спешит, куда? Ну конечно же к ней. Она тоже невесомо летит ему навстречу. Одежда ей ни к чему -- только венок из одуванчиков красуется диадемой на голове. Цветы, солнце, волосы, её тело -- всё излучает слепящий золотой свет. От этого нестерпимого света слезятся глаза. И сквозь слёзы причудливо искажаются и дробятся очертания плывущего навстречу мира...
Он падает спиной в шелковистую, словно её волосы, и зелёную, как омут её глаз, траву. Над ним воцаряется глубокая, всасывающая в себя синь. А на фоне этой неотвратимой гипнотизирующей синевы появляется золотой ореол. Это она. Он видит снизу её загорелые стройные ноги, которые уходят в неведомые выси, в туманное сжимание перспективы. Он замечает там чёрный треугольник, указывающий перевёрнутой вершиной, подобно путеводной стрелке, на ту особенную точку, в которой таится высшее телесное наслаждение. Он различает её глянцевитый, цвета кофе с молоком, живот. Чарующая ямочка пупка -- будто потухший кратер чувственного вулкана. Он видит её осмуглившиеся на солнце груди. Их упругую оболочку распирает изнутри горячее давление крови и ещё какой-то неведомой силы...
На её левую, прогибающуюся от собственной тяжести округлость, опускается большая восхитительная бабочка с изумрудно-прозрачными крыльями. Бабочка трогает мохнатым хоботком розовый венчик соска, не находит там нектара и улетает прочь. А тягучие груди, похожие на две янтарные капли воска, оплавленного жгучими лучами, опускаются всё ниже и ниже. Он попадает в густой шатёр её длинных волос, сквозь который едва процеживается слабый свет. И вскоре его окружает полная темнота. Её влажные губы ищут его невидимый рот. Но ему становится нечем дышать, и он начинает искать выход из этого приятного плена...
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
|
|
|
| | Ещё две пощёчины и снова два пальца на пересохших губах. Старуха замычала и попыталась открыть рот. Снова пощёчины. Через десять минут, с красными горячими от пощёчин щеками, пожилая женщина открыла рот и стала сосать пальцы своего сына. Взяв мать за волосы, мужчина насадил её голову на свой возбужденный член. Кончив, он положил её голову на пол и стал наблюдать, как она пытается проглотить его сперму. Пощёчина, и старуха широко открыла рот. Хозяин стал мочиться в рот своей матери. Пожилая женщина, захлёбываясь, пыталась глотать мочу своего сына. Мужчина вышел, а старуха, вдруг заплакала от гордости за своего сына. Хозяин вернулся, неся в руках чёрный ящик с проводами и красным шаром на ремне. Увидев ящик, женщина вздрогнула. | | |
|
|
|
| | Твои ноги раздвинуты, и я вхожу в тебя сильным движением, начинаю трахать...Ты стонешь совершенно громко, я дышу в твою шею, щипая соски. Я говорю тебе, что сейчас кончу, и ты просишь меня подождать...Но ждать я не могу, и ты садишься на стул, а я стою над тобой, ты дрочишь меня рукой, лаская яйца, щекотишь головку пальцами, мнешь ее в кулаке, гоняешь кожу на члене широкими движениями, и я кончаю тебе на губы, моя сперма течет вниз, на твои твердые соски, живот, и лобок. Ты продолжаешь дрочить мой член и фонтан спермы обливает тебе лицо, ты вылизываешь сперму с моей головки, но не успеваешь глотать, она заливает всю твою грудь, ты размазываешь ее и мокрой от моей спермы рукой всаживаешь два пальца в себя: один в пизду, другой в попку, дрочишь меня, выдавливая капли пермы себе на лицо, и дрочишь себя сразу в двух местах.. | | |
|
|
|
| | Я занимал небольшую комнату в жилом коpпусе факультета атлетики нашего колледжа. По соседству со мной жил этот паpень, выглядевший как гpеческий бог. Высокий, около 185 см, очень мускулистый, голубоглазый блондин с ослепительной улыбкой. Кpоме того он имел великолепную задницу и пpиличного pазмеpа член (я несколько pаз видел как он мылся в душе и знаю, что говоpю). Он всегда был занят: или футболом, или девушками, котоpые жили в нашем коpпусе. Вpемя от вpемени он заходил ко мне, чтобы поболтать | | |
|
|
|
|
| | Глядя на мой торчащий член, она сказала: "Неплохо. Очень даже. Ты далеко пойдёшь. Ты ведь не со мной первой? А?" - "Нет, ты у меня первая, до тебя я больше никого не пробовал!" - сказал я, краснея. Потому что это было полуправдой. Рассказывать, как Марат снова лёг на сестру, мастерски её отодрал и, выдернув член, выпустил свою малафью на подстеленные трусики, я не буду - всё само собой очевидно. Интересно другое: Медея ни от нас, ни от брата не кончила. После Марата она ещё некоторое время тёрла себе письку и только тогда, застонав, плотно сжала бёдра и замерла... | | |
|
|