|
|
 |
Рассказ №16214
|
|
|
| |
| | Как ребенка успокаивает, по спине гладит. Руки огромные, сильные. Я в грудь его волосатую уткнулся и тихо плачу. Вроде успокоился я. Он все прижимает. И так хорошо мне от ощущения его тела, его запаха, от дыхания его, от того, что впервые я так близко с мужчиной лежу, а он гладит меня по спине и успокаивает. Если бы спросили меня тогда: "Сейчас?..". Я бы ответил: "Да, сейчас можно и умереть, я согласен...". Вдруг он рукой лицо мое взял и поцеловал, нежно и сильно. Отстранился и опять. Языком губы мои раздвинул - внутрь проник, я чуть не умер от разрыва сердца. Чувствую, член у него встал - в живот мне упирается... Шепчет мне на ухо: | | |
| |
|
| |
| | Мы лежали на полу и были в улете после секса. Свинка, ты тут помочилась на пол, вытри. Галина Константиновна встала и начала искать тряпку чтоб вытереть мочу. Держи, дал я ей ее же колготки с пола. Ее это конечно шокировало. Но боясь ослушаться стала вытирать. Когда она закончила вытирать и выпрямилась я тут же ущипнул ее за половую губу, Галина Константиновна расплакалась от боли, я еще немного продолжил сжимать. Встань в угол, свинка, ты наказана за грязь в кабинете, стой лицом к стенке. Она так и стояла, покорно не смея даже шевельнуться. Я опять взял ремень и начал лупить по ее жирной жопе. От ударов раздавался звонкий звук, ее ляжки сильно тряслись как от инерции так и от страха. Когда я сделал замах слегка наискось то она от удара крикнула как то по особому. Галина Константиновна только ощутила как ей попали ремнем по киске и по мимо боли испытала оргазм. | | |
| |
|
| |
| | Они, как в юности, спали друг с другом голыми, и она не могла уснуть, если он не положит руку ей на грудь так, чтобы захватить сосок между основаниями пальцев. Выработавшееся за эти годы супружеское бесстыдство только помогало не ослабнуть влечению. Она всегда была желанна. Он иногда думал: а что, если бы тогда, летом, перед первым курсом, она его не окликнула? Обратил бы он сам на нее внимание среди десятков хорошеньких девушек? Тем более, что она ничем особенным не выделялась. Чтобы понять, кто она такая, его Танюшка, нужно долго вглядываться в ее глаза. И то, посторонний вряд ли что-нибудь там прочтет. Ее нужно любить и быть любимым ею, только тогда эти глаза скажут все то, что никакими словами, не выговоришь. Да нет, наверняка они бы все равно сошлись, месяцем ли, годом ли позже, но все равно сошлись бы. | | |
| |
|
|
| |
| | Я развернул пакет, в нём лежали женские синие атласные трусы с какими-то пятнами на промежности. Вытащил свой до сих пор мокрый от смазки член, лёг на бок лицом к камере и начал дрочить, прижимая вонючие трусы к носу. Я закрыл глаза и стал вспоминать все тёткины издевательства, которые пережил этим утром. От трусов пахло не как от неё, но происхождение этих пятен, приблизительно, было мне понятно. От них разило похотью и развратом. За стенкой я услышал женский стон, как будто там кто-то занимался тем же чем и я. Мне почему-то очень сильно захотелось кончить, чтобы тот, кто на это смотрит, смог это увидеть. Я обернул атласные вонючие трусы вокруг члена и начал ими дрочить его, закатив глаза от удовольствия. Они легко скользили вверх и вниз - это были необычные ощущения. За стенкой стоны становились громче, пока не переросли в сдавленный вой, несколькими секундами позже кончил и я. Вытерев член трусами я сложил их в пакет и кинул под кровать. | | |
| |
|