Рассказ №1947 (страница 2)

     Девочка неслышной мышкой выскользнула в сумрак осенний, все происшедшее через пару секунд казалось конторщику сном. Наскоро умыл лицо под рукомойником, обтерся полотенцем льняным, Федор Максимович уселся за стол и предался приятным мечтаниям. Неужели эта девка станет любовницей? Закурив, прошелся по скрипучим половицам, подбросил полешек березовых в радостно загудевшую печурку. Сомнения от долгого ожидания и нетерпения лезли Федору Максимовичу в голову.
     - Как бы не надула, шельма. Они хитрющие, одно слово каторжная кровь, хоть и мала по годочкам, а власть над мужчиной чувствует. Все они тут варнаки, норовят украсть чего или объегорить - мелькало в мыслях, курил без остановки одну папироску за другой.
     Сладкие размышления были прерваны гомоном пьяных рабочих пришедших. Когда они ушли, попытался было вернуть утраченное настроение, но, оно было испорчено, посему Федюша и завалился спать.
     Проснулся, когда стемнело. Поднявшись, Федор Максимович зажег лампу, закрыл ставни, заправил спиртовку и стал кипятить воду на чай. Дневное приключение понемногу теряло свою остроту. Осторожный стук в задребезжавшее оконце вернул его на грешную землю.
     - Настенка? Ты что ли? - не веря себе, негромко спросил конторщик.
     - Ну...
     - Пришла, не обманула - ахнул про себя и пошел скорехонько открывать дверь. Еще в темных и сырых сенях привлек к себе, в нетерпении крепко поцеловал, в засос, аж дыхание перехватило. И ничего не осталось вокруг, все исчезло, растворилось, ничего на свете, кроме податливых обветренных губ, хрупкого тела девичьего и тяжелого дыхания. Он целовал Настенку как взрослую бабу, крепко, жадно, понимая, что теперь будет все, все до конца
     Суетливо потирая руки, запер на засов дверь, вернулся к девице. Подняв ее, легкую как пушинку, на руки, понес в комнату, находившуюся рядом. Нащупав в темноте кровать, подтолкнул девку, принуждая ее лечь, сам сел возле. Настенка легла ничком, и ни звука. Конторщик принялся торопливо ее раздевать, она слабо отталкивала его, но скоро осталась в одной рубашонке. Он и с себя снял все, улегшись рядом, принялся целовать и щупать девку.
     - Любишь хоть, это дело?
     - Люблю...
     - А дозволишь ?
     - Чего?..
     - Дурой-то не прикидывайся, ежели уж дала раз, так давай и вдругорядь. Раздвинь ноги, вот чего. Я ведь не задарма, денюжек припас. Ты мне угоди, а я и отблагодарю:
     - Нет, батюшка, нет, не надо... Больно поди будет...
     - Разве боишься?
     - Да... Не надо.
     - Но ведь все так делают и не боятся.
     - Ну, и пускай делают. А мне больно, будто ножом кто раскаленным меж ног ткнул... Никак не прошло, как вы там все сбрушили
     - Больно только в первый раз. Знаешь ведь?
     - Знаю... Да все равно боюсь.
     -А ты для сугреву, потрогай меня за причинное место-то... Как днем... Вон как ловко получилось, будто учил кто. А может соврала , видно с парнями-то баловалась? "Солоба"-то натирала на посиделках? Честно скажи так али нет?
     Не дождавшись ответа, Федор Максимович взял ее руку и начал водить по члену. Она послушно подхватила предложенный ритм, мастурбируя с кроткой покорностью.
     -Ты не молчи, ты говори...
     -А что говорить-то?
     -Ну, скажи, к примеру, нравится за место причинное рукой тереть?
     - Не знаю, не разобрала ишшо. Только так- то способнее будет, чем ежели в меня наяривать возьметесь. Ведь просто ужас как больно, никакого терпежу нет. Ежели б не у вас была, в полный голос орать принялась, так больно было... А так, ежели, рукой, то ничего, ндравится...
     Ощутив готовность телесную, все еще лежа на спине, конторщик схватил девочку и потащил на себя.
     - Ой, боюсь! - забарахталась Настенка.
     - Я же ничего...Ты просто лежи!
     - А он... Он тыкает в живот мне...
     Усмехнувшись, Федор Максимович ловко перевернулся и оказался сверху. Девица сжала ноги, конторщик дышал горячо ей прямо в ухо.
     - Ой, не надо так!.. Ой, матушки, щекотки боюся... Хо... Хотите... Я сделаю вам... Как днем...
     - Мне уж мало этого... Понимаешь? Ты раздвинь ноги-то... Раздвинь... Я только гладить буду...
     - Рукой?..
     - Нет, ногой, дура иль притворяешься? Головкой... Одно слово дура девка...
     - Ой, боюся. Опять больно будет...
     - Нет, ты раздвинь только ноги... А там и сладимся, не бойся, я с понятием, легонечко...
     Уговоры и ласки сделали свое дело. Скоро Федор Максимович лежал между раскрытыми бедрами девочки и с наслаждением, задыхаясь от похоти, натирал головкой раскрывшийся девкин "пирожок". Та боязливо вздрагивала под ним, слегка отталкивала, но молчала... Долголи, коротко, да через какое-то время Федор Максимович почувствовал, что Настенка взмокла снизу... Дыхание участилось... Двигал головкой в щелке легонько, как и обещал, но страсть приперла и природа взяла свое, обняв девочку, сильно нажал... Раз, другой, а там и третий...
     На третий раз Настенка взвизгнула, вытянулась и забилась под ним, пытаясь вырваться.
     Да только конторщик крепко ее удерживал, выжидая, пока девица успокоится.
     - Ну, пустите! Пустите!
     - Полежи так... Уже все. Больше не будет больно...
     - Нет, обманываете... Болит... Все время болит... Слезьте...
     - Ты полежи так... Тихонько... Перестанет болеть-то.
     Как не сдерживался Федор Максимович, но член нетерпеливо вздрагивал в тугом колечке влагалища девкиного.
     - Ой!.. Ой больно! Больно, на самом деле... Ой! Маменька! Как пешней пробило, горит в нутрях все!
     Федор Максимович уже не мог больше сдерживаться и дал наконец волю похоти. Продлить наслаждение, однако, не удалось... Семя брызнуло помимо желания и воли, девка, охнув, вывернулась и сперма опять пролилась мимо, на этот раз обильно оросив смятые простыни.
     - Ну, да ничего, ничего - подумал, отдуваясь, конторщик, - в другой раз сделаю все как следует... Всю ночь буду держать под собой!
     Рассуждая таким образом и поцеловав Настенку, Федор Максимович встал, зажег лампу, привел себя в порядок, помог девице одеть ветхую кацавейку. Прошел в другую комнату, сложил в мешочек немного муки, сахара, соли, подумав, положил пару сладких коврижек.
     - Настена! Домой пойдешь, захвати гостинцы кое-какие, я припас.
      Она приходила к конторщику еще и еще, дела у них заладились, что и говорить, радости в семье рудокопа-пьяницы Шаповалова не было предела.
     - Вон как дело-то ловко обернулось, глядишь зиму-то и переживем,- думала радостно Аграфена Шаповалова, рассовывая по углам землянки принесенную дочкой провизию...


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.