|
|
 |
Рассказ №17554
|
|
|
| |
| | Хм, дивайсы все дома, но я вижу пластиковую ложку для обуви от Икеа. Пару раз взмахнул ей. Длинная, гибкая. Подойдёт. Теперь позаботится о звукоизоляции. Это отдельная песня. И почему отельеры так мало уделяют внимания этому вопросу? Классика жанра - огромная щель под дверью и отсутствие второй двери. Слышимость - ахтунг! Ну, ничего. Покрывало с кровати брошу под дверь и норм. Пороть буду на кресле. Оно хорошо стоит, прямо напротив зеркала, так что Ирочка будет видеть, как её порят. Утром я морально собран. Сессия будет короткой и страстной. Нет времени, да и глаз слишком много посторонних. Время 7: 30. Робкий стук в дверь. Пришла, конечно. Я закрываю дверь на ключ и протягиваю её покрывало. У неё щеки вспыхивают, смотрит мне на ширинку: Думает, чтобы её мягче на коленках стоять было во время минета: | | |
| |
|
| |
| | Мелькание огней за стеклом действует гипнотически. Мысли отключились. Я только чувствую. Я дорожу. Смоченные пальцы подбираются к попке, и ты проводишь между ягодиц, поглаживаешь сфинктер, нажимаешь на него, не проникая вовнутрь. Целуешь попку, спину. Поглаживаешь по бедру. И велишь мне перевернуться. Я лежу спиной на холодном сиденье. Соски распухают. И от их вида я начинаю еще больше дрожать. И вдруг я ощущаю снова твои пальцы у меня между ног, они продвигаются по промежности, и скользят вокруг входа во влагалище... я улетаю... и вдруг ощущаю твои губы на клиторе. Они сжимают его, сосут, язык поглаживает. Внутри все сжимается. Пальцы входят во влагалище и движутся не глубоко внутри меня. Я уже подмахиваю навстречу им, стремясь приблизиться, и в тоже время не желая этого. Пальцы резко выходят, и их место занимает член, он резко врывается в меня и входит на всю длину. Я выгибаюсь дугой. Стянутые за спиной руки не дают свободы действий. Сиськи мотаются из стороны в сторону в такт раскачиванию вагона. Ты наклоняешься к ним и губами стягиваешь впившиеся в соски резинки. Резкая боль. Я сжимаю ноги у тебя за спиной. Влагалище плотно охватывает член. Последние удары даются тяжело, настолько сильно он стянут мышцами влагалища. Мое тело трясет в судорогах, сквозь стиснутые зубы вырываются хриплые стоны... Ты падаешь на меня и я обхватываю тебя ногами... не желая отпускать. А поезд все кружит по тоннелям. Мелькают огни. | | |
| |
|
| |
| | Чёрный хуй, ослабевший было, снова быстро налился и впился в губы миленькой горничной. Саша почуял неладное: судя по опустошению в теле, кончил только что не чёрный хуй, а сам Саша. Саша не понимал, как ему удаётся использовать уже вторую горничную без перерыва. Вкруг залупы чёрного хуя вновь начались сладкие тающие движения языка, и Саша захотел на всякий случай отстраниться, но быстро убедился, что отделаться от чёрного хуя он не может. Тогда он перестал сопротивляться и полностью отдался движениям чёрного хуя во рту смакующей его горничной, пока её порозовевшее и вспотевшее лицо так же не попало под брызги чёрного хуя. Саша со страхом понял, что опустел ещё на одну меру, а мгновенно восставший чёрный хуй уже тянула себе в рот очередная горничная с горящим взглядом из-под длинных ресниц. Саша стал вырываться из круга котят, но чёрный хуй не пускал его, заставляя наслаждаться, наслаждаться и пустеть после каждой хорошо обвафленной горничной. | | |
| |
|
|
| |
| | Она стала сжимать ноги, тереть себя там рукой, и твердить, что "счас польется, счас польется, ой, нет!" Она вся взмокла, причем в запахе кожи был явный оттенок мочи. Видимо, почки уже не могли сливать в переполненный мочевой пузырь новые порции. | | |
| |
|