Рассказ №12943 (страница 2)

     Уже стемнело, когда мы пошли в её номер. Я принялся готовить чай. С улицы прибежал Сёмка. Настя чуть поворчала насчёт того, что он задержался и юркнула в душ. Я подмигнул ему заговорщически и указал на чашки. Он мгновенно всё понял, достал из кармана мою баночку и насыпал чайную ложку в чай, как я и учил.
     Мы попили все вместе чай. Настя, как обычно отказалась от сладкого. Я пошутил насчёт того, что те, кто не ест после шести, рискуют проснуться в полночь у холодильника.
     Утром, когда я постучался в Настин номер, мне открыл Семён. Настя сидела на кухне и уплетала бутерброды. Вид у неё был, как у нашкодившей кошки.
     - Ну что, пойдём в кафе? - спросил я.
     - Я только переоденусь, - торопливо ответила Настя.
     Когда она вышла в комнату, Сёмка подмигнул мне:
     - Утром, всыпал двойную дозу. Ругалась, что рано встал и разбудил.
     В кафе я начал подозревать, что Сёмка всыпал в Настин утренний кофе едва ли не полбанки порошка. Из кафе мы выбрались только в полдень и, раз уж на пляж идти было поздно, завернули в другое кафе, где и пробыли до самого вечера.
     Сёмка, съел столько мороженого, что осоловел и уснул у меня на руках, пока мы шли в отель. Мы уложили его спать в моем номере, а сами пошли в Настин. Когда я вышел из душа, Настя обнажённая стояла перед зеркалом. Нет, она не изменилась кардинально. Но всё же это была уже другая Настя. Куда-то делась резкость линий животика, запястья не были уже такими беззещитными.
     Настя увидела меня, смутилась и нырнула под одеяло.
     - Иди ко мне.
     Вот так раз. Куда только подевалась вчерашняя львица, демонстрировавшая мне каждый сантиметр своего тела. Теперь, когда сантиметров стало больше, Настя превратилась в небывалую скромницу. Она норовила спрятаться подо мной от меня же, а когда мы закончили, убежала в душ, завернувшись в простыню.
     Наутро, я по привычке, поцеловал задумчиво сидящую за столом с чашкой кофе Настю. Щёчка её стала нежнее, мягче. Я не удержался и поцеловал другую пухленькую щёчку.
     - Скажи мне, я толстая?
     Раньше этот вопрос меня жутко раздражал. Сегодня я только рассмеялся.
     - Нет, конечно.
     - Врёшь. Я в зеркале в ванной еле помещаюсь, - Настя обиженно надула губки, едва не плача.
     - Брось. Ну, хочешь, пойдём на пляж и я тебе покажу, что значит быть толстой?
     Настя расхохоталась и пошла одеваться. Я посмотрел ей вслед. Попка из крепкого русского орешка медленно, но верно превращалась в соблазнительную латиноамериканскую. Я торопливо допил кофе и пошёл вслед за Настей.
     Сёмка снова сработал как настоящий диверсант. Бутылка с минеральной водой, которой Настя решила было питаться до самого отъезда из Сочи, оказалась заряжена хорошей дозой моего порошка. В итоге мы с Настей причастились армянской, грузинской и осетинской кухни сразу в нескольких забегаловках. На пляже Настя дольше обычного не хотела вылезать из воды. Даже <земноводный> Сёмка замёрз и запросился в отель. Как ни торопилась Настя, надевая на не успевшее высохнуть тело платье, я отметил, как соблазнительно стал делить купальник Настино тело. На месте лямок появились милые ложбинки, которые было очень приятно ощущать, когда я обнимал её. Если раньше руки мои норовили соскользнуть пониже, то теперь я с удовольствием обнимал её за плечи. Они округлились и эта приятная налитость была символом моей победы.
     - Надо купальник новый купить, - задумчиво сказала Настя, тут же смутилась и сменила тему. А я сделал вид, что мне нужно завязать шнурки и отстал, чтобы лишний раз посмотреть на аппетитную спинку, всё явственнее рвущуюся из лямок купальника.
     Сёмку забрала на аттракционы пожилая пара, хорошие знакомые Насти. Так что вопросов о том, чем заняться у нас не возникло.
     Она снова попыталась скрыться под простынями, но не тут то было. Каким бы я был художником, если бы позволял своему творению прятаться от меня! Простыни отправились в угол. Я на несколько секунд навис над Настей. Как будто и не было между нами нескольких ночей. Настя, как записная скромница прикрывалась руками. Я отметил, что бёдра её стали гораздо плотнее, так, что и не нужно было сжимать их так сильно в порыве застенчивости, чтобы скрыться от меня, а живот превратился в уютный холмик. Рубенс в этот момент казался мне жалким маляром. Он всего лишь брал готовых натурщиц и писал с них картины, а я стоял в этой цепи гораздо выше художника. Я оказался способен переделать женщину.
     Я проснулся раньше Насти и долго смотрел на неё. Щека, которой она прижималась к подушке, покраснела. В сочетании со стойкой к загару белизной её кожи получалось то, что называется <кровь с молоком>. Гордая попка теперь была задорно и смешно оттопырена. Настя перевернулась на живот, как будто специально давая мне возможность рассмотреть её всю. Вчера ночью, как ни пряталась Настя среди подушек и простыней, я заметил, что грудь стала больше, даже соблазнительнее, но стала <вести> себя гораздо фривольнее: то старалась выпрыгнуть из разреза маечки, то <просилась> мне в руки сильнее обычного.
     У бассейна я встретил Сёмку.
     - А куда это вы с чемоданом? Мы сегодня будем гулять?
     - Нет, Сёма, сегодня вы с мамой гуляете без меня, - задумчиво сказал я. - Кстати, порошок остался? Ну, бывай, Семён.
     И я, сжимая баночку в руке, толи как шаман сжимает свой счастливый талисман, толи как художник свою любимую кисть, широкими шагами направился туда, где красноватые лучи утреннего сочинского солнца красили в розовые цвета белое платьице очаровательной стройной брюнетки, шагающей по тротуару в гордом одиночестве. Я опять шёл изменять этот мир.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.