Рассказ №21075 (страница 2)

     Я быстро списал все на лето, - была бы зима, сидела бы сейчас Наташка на дедовском кожаном диване, в толстенном свитере джинсах, шерстяных носках, и читала Вильяма Шекспира собрание сочинений в восьми томах...
     Пока я наблюдал за Наташкой, тетя смотрела на меня. Подойдя, кончиком указательного пальца, она подобрала перламутровку капельку с моего "отличия" , поднесла ее к своему носу, вдохнула и произнесла:
     - Чего стоишь? Догоняй! А остаточек, мне подари...
     - Тетя, я...
     - Беги, Горюшко, беги... Так и должно быть.
     Тетя повернула голову, отвела от меня глаза. Я стоял и, неожиданно, мне подумалось - несправедливо, что тетя остается одна. Переминался, пока она не развернула меня к реке и не шлепнула по голому заду.
     Я быстро догнал Наташку. Похоже, лежа на спине, кочуя по волне недалеко от берега, она меня поджидала. Поднырнул под нее, я огладил ее попку. Наташка весело взвизгнула и когда моя голова появилась на поверхности, загребла ладонью воды, брызнула. Ее карие бесенята лучились, Наташка тоже испытывала новые ощущения, и эти ощущения ей нравились все больше и больше.
     Мы отплыли на мелководье и начали обливать друг друга водой, смеялись и барахтались. Как-то так вышло, в пылу игры, я трогал Наташку за различные места обнаженного тела, она меня трогала, и это уже было само собой разумеющимся, обычным.
     Один раз я даже коснулся ее золотистого пушка, зрачки карих бесенят расширились, но Наташка ничего не сказала, отстранилась, но не сразу. А уж сколько раз ее музыкальные пальчики коснулись моего безынициативного "отличия" , и сосчитать трудно.
     Так мы пропульхались в реке уйму времени, его не замечая. Тетя загорала на берегу, только иногда она ополаскивалась, да и то, отойдя от нас немного ниже по течению.
     Лишь когда солнце приблизилось к макушкам деревьев, не повисло, но приблизилось к западной стороне леса, отряхивая халат, тетя крикнула:
     - Есть никто не хочет?
     До этого, ни я, ни Наташка, о еде не думали, но услышав тетю, поняли, что до жутиков проголодались. Переглянулись и, взявшись за руки, с криком "хотим, хотим!" понеслись к ней.
     Тетя смотрела на нас улыбаясь, приняла в объятья обоих. Я был голый, Наташка голая и тетя еще не успела надеть халата, но никто даже и не думал об этом. Я прижимался к тетиной груди слева, Наташка - справа, мы смотрели друг на друга, теплые ладони тети оглаживали наши загорелые ягодицы, и нам, всем троим, было хорошо.
     - Одеваться собираемся? - снова спросила тетя.
     Я посмотрел на Наташку, Наташка - на меня, и мы дружно ответили:
     - Нет! . .
     - Ну и ладно...
     Мы отправились к дому. Одежда осталась на берегу. Кто ее тронет, - вокруг, на сотню километров никого...
     Готовить что-то домашнее, обычное, тетя не стала, ради такого дня распечатала "Н. З." , достала из ледника буженины, кило на пять. Во дворе, ее немного обожгла на березовых углях, на вертеле в дымку поваляла, нарезала ломтями и, на деревянном блюде прямоугольной формы, выставила на большой чурбан. Из ледника принесла квас в крынке. Мы с Наташкой, подтащили с крыльца две лавочки. Одну тете, другую для себя. Сели...
     Запах буженины с дымком, пенистый квас в стаканах, начали сводить звуки моего пустого желудка в голодную симфонию. Наташка тоже сидела в нетерпении. Наверное, это был как раз тот момент, когда мы совсем забыли про обнаженность. Словно невинные дети природы сидели у огня, каждый ждал своего куска пойманного мамонта.
     Потом, зимой, я часто вспоминал этот дикокаменный обед ближе к ужину. Сидевшую напротив тетю, - ее груди, живот, порхающие над блюдом руки. Вспоминал Наташкин золотистый пушок, что выглядывал меж ног, плотно сомкнутых в коленях. На скамейке, мы терлись с ней бедрами, и шелковый пушок был совсем рядом, руку протяни...
     - Чего сидишь?! - спросила тетя, облизывая свои пальцы. - Ты мужик, тебе и первый кусок! Бери...
     Я поскромничал, потянулся к самому маленькому кусочку. Тетя, легонько, ударила ладошкой мне по пальцам.
     - Это еще что за фокусы?! - напуская на себя строгость, проговорила она, взяла самый большой кусок буженины и протянула. - Наташ, давай, покорми его. Сил-то в песок много потерял. А силы восстанавливать надо мясом.
     Наташка слегка покраснела, взяла у тети кусок буженины и, на музыкальных пальчиках, поднесла к моему рту. Пока я отгрызал от него половину, по ее ладони тек жир, но она смотрела на меня такими благодарными глазами, словно я целовал ей руки. От ее карих бесенят, прикрытых шелковыми ресницами, от приподнятых сосков обнаженной девичьей груди, мелькнувшего по губам кончика язычка, во мне проснулся дикий зверь. Измазываясь, я вгрызался в зажаренное мясо, а она смеялась.
     Блюдо мы опустошили, ничего не оставив. Прохладный квас, приятно пробегая по пищеводу, утрамбовал буженину в наших молодых организмах.
     - Ну, все, теперь в дом, - скомандовала тетя.
     - А книга? - напомнила ей Наташка, прикрываясь ресницами.
     - Книга? Сейчас...
     Тетя пробежала к крыльцу. Наташка отодвинулась от меня.
     Нет, не все окончательно забыли, что обнажены. Наташка явно опасалась оставаться со мной наедине. При тете она чувствовала себя свободно, расковано, а вот без нее - отодвинулась, спряталась за руками.
     Тетя вышла и приподняла над головой тоненькую книжку. "Как раз мой размер для чтения! Поди, и картинки есть?" , - мелькнула у меня мысль.
     - Наташ! - крикнула она.
     Я сорвался со скамейки первым, подскочил. Тетя вручила ее мне. Наташка, пытаясь ухватить меня за руку, потребовала:
     - Отдай!
     - Я тоже читать хочу! - вполне резонно, ответил я.
     - Ну, и читай!
     Наташка фыркнула и вошла в дом. Тетя шлепнула меня по голому заду и шепнула:
     - А ты вслух читай... Пойду, пока, приберусь.
     Наташа снова ухватила толстый том собрания сочинений Вильяма Шекспира. Наверное, даже оделась бы, но выданный ей тетин халат остался на берегу, платье в стирке, а что-то другое взять без разрешения, она не могла. Наташка плотно села к столу, положила на колени скатерть, грудь прикрыла Шекспиром.
     Я расположился на стул у окна. Закинул нога на ногу, пробежал взглядом название: "Н. М. Ходаков. Молодым супругам". Раскрыл не на первой странице, а как всегда делаю - пропустив листов десять-пятнадцать. Меня привлек тест, который был оформлен немного иначе, чем основной - прописью.
     Следуя совету тети, я зачитал вслух:
     "Начала онанировать в двенадцатилетнем возрасте, умерено (два-три раза в неделю) ; после шестнадцати мастурбационные акты стала совершать чаще, почти ежедневно...".
     Последние два слова, я произнес на растяжку. Закрутились мысли, возникла пауза. Наташка отвлеклась от Шекспира.
     - Дальше! - не выдержала.
     Я очнулся и прочитал: "Относиться к этим действиям очень спокойно. Бывают случаи, когда мастурбирует по несколько раз в день. Это - молодая цветущая женщина, пользующаяся большим вниманием у мужчин".
     Наташка подскочила и вырвала у меня книгу.
     - Дай сюда! Я про мальчишек прочитаю. Тетя говорила: про вас в ней тоже есть...
     Она сузила прицелом глаза. Я не ответил, скинул ногу с ноги, стало неудобно. Задумался: "несколько раз в день"...


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.