Рассказ №11666 (страница 2)

     Я не ошибся в своих предчувствиях.
     - Ты думаешь, это самый страшный грех, который я совершил? Ты мне завидуешь? Возьми эти кошельки. Возьми деньги. Я себе еще достану, сколько хочешь.
     Я молча отступил на шаг.
     - Кошельки! . . Ты из-за кошельков готов возненавидеть человека! Посадить его в тюрьму, отправить на зону, где его будут насильно трахать во все дыры, вызывая в нем любовь к мужскому члену, которой нет и быть не может! Не люблю я мужские члены! Из-за кошелька! . .
     Он шваркнул кошельки об асфальт. Перемена в его миленьком личике случилось в секунду. Смотрел на меня своими васильковыми глазками с остервенением, они светились у него злым светом. Я увидел разъяренное животное, которое покорило земную фауну: динозавры, мамонты оказались побежденными маленьким человеком, способным приходить в такую ярость.
     - Я встретил бомжа. Мальчонку лет 15, - говорил плюшевый медвежонок, выговаривая каждый звук четко, звонко, но тихо. - У него же есть попочка. Тоже есть. Я попросил его повернуться - повернуться и все. Что ему стоило? Он мне сказал, что всегда бил и будет бить гомосеков. Он выхватил из своих лохмотьев финку. Нажал на кнопку - и - вжик! - выскочило лезвиё. А я стою напротив него беззащитный, с задранным членом. Я лирически настроен. Я ничего не имею против него. Я только попросил - и все. Ты мне отказал - я тебя что, убил? Избил? Нет. Мы с тобой стоим и разговариваем, как будто мы обыкновенные люди. Но мы же оба знаем, что мы не такие, как все. Но мы разговариваем. А он вынул финку и думал, что он убьет гомосека. Он не хотел со мной говорить. И он мне сказал: "Я уже убил троих. Ты будешь четвертый". И без предупреждения на меня бросился: в правой руке финка, она направлена мне в пах - сюда, а левая рука для отвлечения моего внимания направлена мне в нос - сюда. Я правую руку перехватил, вывернул - и швырнул паренька на рельсы. А тут помчался поезд. Мы же стояли у железной дороги. Он с вывернутой рукой корячится на рельсах - и вырваться из колеи не успел. А я взял и ушел. Спокойно. Спокойной походкой. Я добрался до вокзала, поднялся по лесенке на платформу, дошлепал по ней до турникетов, подлез под один. Вышел в город и купил себе пирожок с капустой. 10 рублей. Но я сохранил себе жизнь.
     Он смотрел на меня - и тут я понял, что он несостоявшийся актер. Его сценическую карьеру погубили не то чужие карманы, не то любовь к мужским попочкам. Я просто-напросто замер, слушая его рассказ.
     - Как ты думаешь, я правильно поступил? - вдруг спросил он.
     И мы медленно двинулись по скверу дальше. Язык присох к моей гортани - так, кажется, когда-то писали классики.
     - Вы страшный человек, - сказал я, неожиданно для себя перейдя на "вы".
     - А человек любой страшный. Ты, что ли, никого не убивал? Никогда ни у кого ничего не своровал? Да не поверю!
     Я обомлел от такого утверждения.
     - Конечно, я никогда ни у кого ничего не украл, никого никогда не убил.
     - Он убил троих, а четвертый убил его самого. А что я, по-твоему, должен был стать четвертым? Мы стоим на путях, кругом никого, ни души. Я что, должен подставиться под его перо, а потом с того света прийти доказывать, что я ничем не виноват? Я буду там, а он будет тут? Он мне нос расквасил, а его поезд надвое рассек.
     Мы помолчали. Он заговорил снова:
     - У тебя когда-нибудь кто-нибудь умирал? На кладбища ездишь навещать?
     - Конечно.
     - Это не ты их убивал? Ты им только одно добро делал? Ты и мамочке своей жизнь не сокращал? И сестре? И брату? И папочке? Ты - светоч добра и любви. И твоя мать никогда не плакала по ночам из-за тебя, проклиная, что произвела на свет детеныша, который сокращает ее собственные дни. А я - я всего лишь спасал свою жизнь! Я не убил ни одного гомосека - а он - троих!
     - Может, он врал?
     - А зачем так врать? Откуда ты знаешь, что он врал?
     - У него возраст такой - он хватается, чтобы напугать.
     - Не, то был другой паренек. Он не врал. Он мне сам, когда мы ехали в электричке еще, сказал, что его не посадили, потому что он несовершеннолетний. А они втроем с ребятами убили одного. Он сбежал с детской колонии. Такие пареньки не врут. Учитывая опыт его жизни, я и попросил попочку. Что ж я, не к каждому же пареньку подойду. Раз его отправили в колонию для несовершеннолетних, то его там в первую же ночь затрахали. Всей колонией. Это я тебе говорю.
     - Зачем ты мне это все рассказал? - вдруг спросил я, подозревая, что этот плюшевый медвежонок хочет одного из двух: или слить на меня тяжесть со своей грязной души, или убить, чтобы я унес его тайну с собой в могилу. Вот сейчас убьет - и уйдет. Вокруг никого:
     - Не бойся, - ответил он, улыбаясь своей обаятельной детской улыбкой. - Мы же просто разговариваем. Что, уже поговорить друг с другом нельзя? . . А насчет того, чтобы поцеловаться, о чем ты мне тогда сказал, то - не люблю я поцелуев. Не вижу в них смысла.
     "Что, девчата, поцелуй?
     Лучше б просто всунул хуй" ,
     - пропел он частушку и хмыкнул.
     Мы вышли к трамвайной остановке.
     - Спасибо, - сказал он, - что надоумил меня выбросить кошельки. Добрые люди обязательно найдут и за отдельную плату вернут:


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.