Рассказ №3185

     Для двух осужденных на порку девушек неумолимо приближался час икс. Утром их привели в гараж и заставили вымыть машину. Девушки, протирая автомобильные стекла в полутемном гараже со страхом прислушивалась к каждому звуку. Они догадывались, что их ждет сегодня необычно суровое наказание. В отведенное для мойки время они не уложились. Родители, решили воспользоваться автомобилем совсем не по назначению.
     Светлану положили на животом на капот папиной "Волги", ее руки обрезками парашютных строп притянули к дверным ручкам автомобиля, а ноги раздвинули привязали к слегка помятому бамперу. В этом положении ее попа сильно выдавалась вверх. Вдобавок ко всему, с девушек сняли все, кроме нательных крестиков. Металл в начале был холодным, но через несколько минут нагрелся от Светкиного тела и неприятно к нему прилипал. Как Светлана не пыталась отвлечься, думая о чем-нибудь другом, ее мысли возвращались к предстоящему неминуемому наказанию, или к тем экзекуциям, которые она успела получить в своей жизни. Света, повернув голову могла видеть свою двоюродную сестру. Ее привязали к гаражной балке так, чтобы она могла видеть экзекуцию своей сестры во всех деталях.
     Светлана закрыла глаза, желая, чтобы оскорбительное наказание, которое ей с сестрой предстоит перенести, осталось позади. Чем же они заслужили столь суровое наказание? Ответить было не слишком трудно. Уже год как Светкин папа учил ее управлению автомобилем. Но лихая самостоятельная поездка в компании с сестрой Ниной на автомобиле без разрешения привели к самым печальным последствиям: не справившись с управлением Света врезалась в фонарный столб, помяла бампер и разбила фару. Не смотря на то, что девушки уже покаялись и попросили прощения, родители посчитали, что их проступок достаточный повод для наказания более строгого, чем выговор или даже отцовский ремень.
     Надо сказать, что в день аварии их не били - просто радовались, что девочки остались живы. Решение наказать приняли на расширенном семейном совете на следующий день.
     И вот теперь Света, обнаженная, лежала на распятая на капоте в ожидании наказания, выставив напоказ любому входящему в гараж свою попу. Ей, как зачинщице и водителю родители назначили более суровое наказание, поэтому Надю привязали так, чтобы вид наказываемой сестры помог закрепить действие порки на долго. Наде, ее двоюродной сестре и товарищу по несчастью было пятнадцать лет: маленькая, хорошенькая - она совсем не походила на старшую сестру, которая уже вполне сформировалась как женщина.
     Как меня будут пороть? - думала Света в ожидании, - как они собираются это делать? Пожалеют или нет? У нее дрожали коленки, а в нижней части живота было странно сосущее чувство от волнения и неизвестности. воспоминания о том, как бывало плохо во время и после наказаний, обычно делало ожидание вдвойне тягостнее.
     Домашние наказания Светланы не всегда были подобны предстоящему. Ее родители придерживались строгих правил и твердо верили в выгоды сурового воспитания, в результате чего Светлана частенько оказывалась на маминых коленях с задранной юбкой и обнаженной попой. За легкий проступок девушка получала порцию шлепков на коленях от мамы или папы. Не надо давать много, а надо давать вовремя! - говорила ей мама, шлепая ее по голому телу. Просьбы и мольбы во внимание не принимались. Наказания за более серьезные преступления обычно откладывались до окончания субботнего ужина.
     Вечерние наказания по субботам обычно приводились в исполнение папой Светланы. Он часто изобретал разнообразные позы и по своему опыту он прекрасно знал, как действует на дочку ожидание наказания и старался обставлять дело так, что наказание растягивалось во времени и делалось от этого более действенным. Мама без особых церемоний просто укладывала ее на колени, а отец то заставлял наклониться над креслом, то лечь животом вниз на кровать, а то и заставив встать, заворачивал рубашку на голову и завязывал ее узлом. В этой позе удары были особенно чувствительными. Иногда, укладывая ее на кровать, мама, вспоминая собственную юность подкладывала ей под попу диванную подушку. Для порки отец пользовался узким или широким ремнем, в зависимости от серьезности преступления. В отличие от матери, отец раздевал ее полностью. С приходом половой зрелости и появлением грудей и волос на лобке это сделалось особенно оскорбительным для юной девушки.
     После вечерней порки ее обязательно ставили на колени угол. Обычно это делалось в гостиной. "Преступница" ставилась носом в угол с руками на голове и каждый, входящий в комнату мог видеть ее пунцовую, свеженашлепанную задницу. Девушке было очень стыдно, когда ее тетя и дядя, приходили в гости и видели ее голое тело в углу. Но Николай, отец Светы, считал, что это усиливает воспитательный эффект наказания, что Светлана не скоро пожелает нашкодить вновь.
     К счастью, наказание в присутствии дяди применялось относительно редко - и только за серьезные проступки. Три года назад, когда Светлане исполнилось двенадцать, она впервые познакомилась с розгами и "станком для порки". Света давно выпрашивала у отца спортивный тренажер, обещала хорошо учиться и быть послушной. Отец с премии купил ей его, а как потом оказалось, для того, чтобы его получить, Света вырвала несколько страничек из своего дневника. Тренажера у нее не отняли, но дядя собственноручно выточил на заводе несколько деталей для тренажера и даже отполировал их.
     Но вот субботний час "Х", настал. Светлана была приведена матерью к тренажеру. Мама сняла с нее одежду, девушка должна была стоять голой, с руками над головой, пока отец читал ей лекцию об ущербе, который она нанесла своим враньем и о том, как надо вести себя порядочной девушке. "Ну, Светлана Николаевна, - говорил он, - за удовольствие обманывать родителей надо платить. Света впервые увидела замоченные в старом корыте (в котором ее купали когда она была маленькой) длинные прутья. Отец Светы, вынимал их, и, пропуская их сквозь сжатый кулак, стряхивал воду, затем взмахнул ими, со свистом рассекая воздух, проверяя на гибкость. Света сделалась красной, как рак. Светлана вспомнила, как ей было стыдно, вспомнила тянущее чувство внизу живота и как соски вдруг напряглись и выступили наружу. Света любила рассматривать в зеркале свои груди, с удовольствием отмечая, как они становятся все больше и больше. И вот теперь, когда она стояла голой перед отцом, ей хотелось, чтобы они вообще исчезли, а они наоборот - увеличились!
     После конца лекции Светлане пришлось познакомиться с ее новой "скамьей порки".
     Отец велел красной от стыда Светлане подойти к скамье и, надавив на шею, заставил девушку лечь на обшитую кожей скамеечку. Светлана почувствовала, как кожа на сидении тренажера стала липкой от ее пота. Отец пристегнул талию Светланы широким ремнем и закрепил ее запястья в новеньких кронштейнах. Потом та же участь постигла лодыжки. В результате Светлана не могла сдвинуться даже на сантиметр, а ее ягодицы оказались сильно оттопырены и выгибались, открывая взорам родителей промежность и задний проход.
     Светлана ясно вспомнила, как перед началом порки мать принялась смазывать ее попу вазелином.
     - Этот вазелин, Светлана, и ты скоро поймешь, поможет тебе запомнить этот урок надолго, - сказала мама.
     Смазывать попу придумал дядя Сережа, родной брат Светкиного папы. Делясь с ее родителями воспитательным опытом он рассказывал, что ремень или розги после смазки плотнее ложатся на тело, причиняя большие страдания, а что же время на теле остается меньше синяков.
     Отец еще несколько раз со свистом взмахивал розгой, любуясь как дочка от страха сжимает свои ягодицы, затем почти нежно провел не сколько раз розгой по ее телу, от лопаток до пяток, сильно прижимая плашмя прут к телу.
     Затем отец сказал: "Получи за вранье!". И высоко над головой подняв прут, он со свистом опускал его на беззащитное тело. После первого "жгучего поцелуя" папиной розги, ощущение стыда прошло. Осталась только боль, страшная запредельная боль, от которой, как она прекрасно знала. нет спасения. Не выдержав "жгучего поцелуя" розги, Света отчаянно дернулась всем телом. Через несколько мгновений резкая боль чуть-чуть отступила, давая место острому жжению, переходящему в зуд. Но это довольно странное, почти приятное ощущение длилось всего несколько секунд, как опять раздался свист розги, и "горячий прут" лег ей поперек спины чуть по ниже лопаток. Задохнувшись от боли, Светка снова дернулась, но привязь не дала оторвать грудь от скамьи. Она только приподняла голову и безумными глазами посмотрела на отца. Боль опять перешла в саднящий зуд, но через несколько мгновений раздался свист лозы и она взвыла от непереносимой боли, разрывающей в верхнюю часть ее полушарий. Когда розга ложилась поперек ягодиц, она судорожно сжимала их, делая их почти каменными, одновременно вздрагивая всем телом. Двигаться она практически не могла и она запрокидывала голову, сопровождая это протяжным стоном, визгом и воплями. Папа из интереса записывал их на магнитофон.
     - Эх, жаль видеокамеры нет, записал бы порку и показывал время от времени в назидание, да камеры нет! - говорил папа, меняя розги. но, стараясь хоть как-то увернуться от этой свистящей, жалящей розги, стараясь заглушить эту нестерпимую боль отчаянными стонами и криками. Где-то после 20-25 розог, отец остановил экзекуцию, давая возможность перевести дыхание.
     - Папа, папочка, прости меня, миленький! Я больше не буду!


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.