Рассказ №1718

     1

     Я с нетерпением ожидал конца недели, сбрасывая растущее желание тренировками в тренажерном зале и страстными занятиями любовью с Тиффани. Но вот наступил долгожданный вечер пятницы. Все трое прекрасных женщин, с недавних пор живших со мной в одном доме, собрались в гостиной, с неподдельным интересом взирая на мое новое приобретение. Увидев его среди новых аксессуаров в секс-шопе нашего клуба, я не мог его не купить. Без сомнения, это будет самая страшная вещь в моем арсенале.

     На журнальном столике лежал длинный, чуть больше метра, черный хлыст, сделанный из высокопрочной эластичной резины. У основания он была не меньше пяти сантиметров в окружности, далее постепенно сужался, так что его "рабочая поверхность" была тоньше раза в два. Резина в окончании хлыста была намного грубее, чем у основания, и сама форма ближе к середине становилась более округлой. На толстую часть хлыста накручивалась рукоятка, отчего он становился похож на саблю, но им можно было пользоваться и без рукоятки, просто крепко зажав в руке. Незадолго до начала "презентации" я испробовал хлыст на задней части нашего двора, где рос бурьян, разобраться с которым все не доходили руки. При хорошем размахе и сильном ударе хлыст начисто снес не менее сотни крепких стеблей, оставив в травяных джунглях широкую просеку. При повторном ударе о ствол березы я заметил, как на ее белой коре обозначилась продолговатая вмятина. Плюс ко всему, хлыст был очень гибок - он захлестнул ствол березы, несколько раз обвившись вокруг него и, поскольку я не торопился отдергивать руку, медленно, словно нехотя, развернулся в обратную сторону. Еще немного потренировавшись и нанеся обнаглевшим сорнякам существенный урон, я тщательно вымыл свое новое приобретение и вернулся в дом, полный самых радужных планов на ближайшее будущее.

     Теперь же я с удовольствием наблюдал, как Лариса, Тиффани и Китти смотрят на жуткий инструмент. Во взгляде каждой из них читалось море эмоций. Лариса, временно освобожденная от порки из-за своей беременности, ласкала длинную резиновую змею плотоядным взглядом, а кончик ее язычка то и дело пробегал по полным губам. Тиффани сидела с таким видом, словно пороть собрались ее. Ее большие темные миндалевидные глаза казались еще больше из-за охватившего ее ужаса, а взгляд метался между хлыстом и мной. А Китти сидела все с тем же безумно заводившим меня непокорным видом, закинув ногу на ногу, вновь демонстрируя свои великолепные формы и полное отсутствие какой-либо одежды под шортами и легкой тенниской. Похоже, ее совершенно не волновало то, что я намеревался с ней сегодня сделать.

     Я протянул руку, взял хлыст и медленно пропустил его через кулак, глядя не предвещавшим ничего хорошего взглядом на Китти. Под моим взглядом ее притворная безмятежность начала постепенно испаряться, она стала нервно сжимать и разжимать кулаки, после чего резко встала.

     - Пожалуй, я пойду, - заявила она и направилась к выходу.

     - Ты ведь только что пришла, - возразил я, загораживая ей дорогу и не выпуская из рук извивающийся хлыст. Мне казалось, что глаза Китти находятся с ним в неразрывной связи: она, даже разговаривая со мной, не отрывала от него взгляд.

     Китти беспомощно оглянулась по сторонам, но все пути к отступлению были отрезаны. Я тем временем молча указал хлыстом на приготовленную для нее кровать. Когда-то мы с Ларисой начинали свои развлечения именно на ней. Она была застелена специальной простыней, не пропускавшей пот и кровь, а положенный под нее жесткий матрас имел большую выпуклость, предназначавшуюся для более удобного положения ягодиц жертвы. Четыре пары наручников влажно поблескивали на белоснежной простыне. Сегодня все мы планировали оттянуться на полную, и у Китти не было никаких шансов на пощаду. Тем не менее она всячески старалась оттянуть неизбежное. Пряча глаза, она сделала несколько неуверенных шагов к кровати. Я решил подогнать ее. Двигаясь следом за ней, я неожиданно резко ускорил шаг и, подавшись вперед, с силой хлестнул ее по крутым крепким ягодицам, отчетливо вырисовывавшимся под легкой тканью. Эффект превзошел все ожидания: Китти взвизгнула и подпрыгнула на месте, потом отскочила к кровати и, оттянув шорты вниз, стала энергично потирать пораженное место, где отчетливо вырисовывалась набухающая красным полоска. Она даже пританцовывала от боли. Это не было притворством - я давно научился разбираться в таких вещах.

     - Раздевайся, - приказал я Китти. Она посмотрела на меня умоляющим взглядом.

     - Пожалуйста, не надо меня наказывать этим хлыстом, - взмолилась она, - Очень больно.

     - Рад это слышать, - ответил я, присаживаясь на стул. - Раздевайся, быстро.

     - Пожалуйста... - умоляла Китти. И куда подевался ее былой вызывающий вид?

     - Да что ты с ней возишься, - вмешалась Лариса, - А ну быстро раздевайся, а не то всыпем тебе еще и этим!

     В руках у Ларисы появилась длинная пластмассовая линейка с ребристыми плоскостями. Глядя на второй ужасный инструмент, Китти, тихонько всхлипывая, медленно потянула вверх ткань летней тенниски, обнажая свое великолепное загоревшее до черноты тело.

     - Ты явно не торопишься, - мрачно отозвалась Лариса, нажимая на кнопочку своих электронных часиков. - С этого момента за каждую секунду промедления тебе будет полагаться один удар этой линейкой.

     Угроза подействовала, и Китти, торопливо стащив с себя шортики, покорно вытянулась на кровати.

     - А цепочку? - иронично осведомился я, выдержав паузу секунд в десять.

     Китти со стоном стала расстегивать цепочку, но по закону подлости никак не могла совладать с застежкой. Тогда она с силой рванула ее, но серебряное плетение оказалось на редкость прочным. Закусив губу, она дернула ее снова и снова. Наконец цепочка не выдержала и разорвалась. Но борьба с ней продолжалась не менее тридцати секунд.

     - Ложись лицом вниз и вытяни руки к изголовью, - приказал я Китти, поглаживая длинный черный готовый к работе хлыст.

     Девушка покорно повиновалась. Я посмотрел на Ларису.

     - Шестьдесят восемь секунд, - радостно сообщила мне она.

     - Мои поздравления, - сообщил я вздрогнувшей от этих слов Китти и поморщился от нового потока мольб о пощаде. Мне это начинало порядком надоедать, поэтому я тут придумал новое правило и тут же воплотил его в жизнь. - Теперь за каждое воззвание к моему милосердию ты будешь получать пять дополнительных ударов. Я сам буду решать, когда и сколько ты получишь. Отныне во время наказания ты вообще лишаешься права разговаривать. Тебе ясно?

     Китти кивнула головой. По моему знаку к кровати подошла Лариса. Заставив Китти раздвинуть ноги, она приковала каждую ногу отдельно к решетке в нижней части кровати. Затем то же самое проделала с ее руками, зафиксировав их как можно дальше друг от друга, чтобы лишить Китти возможности слишком сильно ерзать. Тиффани тем временем устанавливала видеокамеры. Одна из них была помещена прямо напротив лица Китти. Я подложил ей под голову жесткую подушку, чтобы она не могла спрятать лицо. Вторая камера была заблаговременно укреплена в люстре на потолке и должна была снимать все происходящее сверху. Третья же должна была перемещаться вместе с Тиффани, фиксируя самые интересные моменты.

     Оставалось немногое - объявить приговор и привести его в исполнение. Чувствуя нарастающее приятное напряжение внизу живота, я взял у Ларисы линейку и слегка провел ею по вздрогнувшим ягодицам Китти, еще хранившим отчетливые следы наказания, которому она была подвергнута несколько дней назад. Они представляли собой сплошной почти сошедший на нет синяк бледно-желтого цвета. Гематомы от ударов пряжкой тоже побледнели, но все еще имели устрашающий вид, а места рассечений полностью затянулись и покрылись нежной розовой кожицей.

     - Я начну с линейки, - отчетливо проговорил я, продолжая поглаживать ребристой поверхностью вздрагивающую кожу беспомощной девушки. - Ею я нанесу тебе шестьдесят восемь ударов за непокорность и неторопливость исполнения моих приказов. Надеюсь, это научит тебя в следующий раз быть проворнее. Затем я продолжу, используя новый хлыст, который ты так не хотела чувствовать на своей попке. Им ты получишь столько ударов, сколько раз закричишь во время наказания линейкой. Если вытерпишь все шестьдесят восемь ударов без криков, в чем я очень сомневаюсь, то хлыстом я тебя не трону. Как видишь, жестокость второй части наказания зависит от тебя самой.

     Все три камеры уже работали, снимая происходящее. Я несколько раз взмахнул рукой, привыкая к непривычному для меня инструменту, встал чуть в стороне и сзади и приложил линейку к вздрогнувшим ягодицам Китти, выбирая место для первого удара. Китти отчаянно вильнула попкой, насколько ей позволяли стальные наручники, и это меня весьма позабавило.

     Лариса пересела поближе, Тиффани замерла за объективом видеокамеры. Все было готово для начала веселого вечера. Сделав несколько замахивающихся движений, чтобы разработать руку, я с силой опустил плашмя линейку на обе вздрогнувшие половинки попки Китти. Комнату огласил звонкий хлопок, словно кто-то рядом сильно хлопнул в ладоши. Китти же не издала ни звука, только снова вильнула талией. На этот раз мне это не понравилось, и я велел Ларисе зафиксировать Китти еще более жестко. Она натянула поперек ее талии крепкий кожаный ремешок и с силой затянула его. Теперь моя жертва была почти полностью обездвижена.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ]

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.