Рассказ №0286 (страница 3)

      Ноздри раздулись, полузакрытые глаза мерцали глубокой и почти бессознательной синевой. Рот приоткрылся, обнажая мелкий жемчуг зубов, сквозь которое чуть слышелся шепот:"Ну иди... Так... Теперь хорошо... Нет, не спеши. " Она не только звала, ее рука вела за собой указывая путь и не пускала дальше, удерживая в глубине своего тела часть моего тела, не давая ему совсем погрузиться в блаженство. Она вытянула ножки так, что они оказались у меня подмышками и откинулась всем корпусом назад, села на мои согнутые колени. Я готов был закричать от боли, и в тоже время восторг острого наслаждения пронизал меня. Наверное, и Елена испытывала боль. Ей трудно было говорить:"Подожди, подожди еще несколько секунд, это так восхитительно. Мне кажется, что я сейчас поднимусь на воздух. " И она делала движения, как бы приподняться, чтобы облегчить напряжение живой пружины и снова откидывалась назад, испытывая облегчение. О, это были не передаваемые пытки страсти. Не знаю, смог бы ли я выдержать до конца, но в то время, когда Елена, опершись ладонями приподнялась надомной и, помедлив немного собралась снова откинуться на мои колени, раздался лязг буферов, сильный толчек рванул поезд. Руки женщины не выдержали падающего тела, и она со всей силы опустилась ко мне, принимая до самых глубин мое жаждующее минуты последнего слияния тела. Ритм быстроидущего поезда удесятерял степень наших ласк, это последняя минута наступила. Елена заснула в моих объятиях розовая, нежная и обнаженная. В Вильно поезд пришел около полудня. Я не нашел в себе сил расстаться с этой женщиной, так внезапно появившейся в моей жизни. Мысль о разлуке казалась мне нелепой. Все мои чувства, желания были пронизаны ею. Вожделение было непрерывно. Особеный приступ его я испытал, когда Елена, отдохнувшая и свежая оделась и я увидел ее в строгом черном платье и густой вуали глубокого траура. Контраст этого печального одения, с теми минутами, каждую из которых еще помнили все клеточки моего тела, был так соблазнителен, что мне захотелось тут же в купе еще раз обладать ею. Но она резко отстранилась, как будто этот костюм напоминал нечто, тень чего не позволяла быть прежней. Меня охватил страх, что, может быть, в конце дороги окончена и наша близость. Я спросил:" Мы остановимся вместе? Я бы очень хотел... " Мой страх был напрасен - она согласилась и еще по дороге в гостинницу <<Бристоль>>, на Георгиевской, я мог убедиться, что она не хочет забыть о моем теле. Ее рука настойчиво укрылась под складки длинного френча. Я ощутил через двойную ткань одежды ее теплоту. Потом она стала осторожно устранять покровы, мешающие более интимным прикосновениям. Мы ехали в открытом автомобиле. Она сидела не слишком близко от меня. Узкий овал ее лица под густой вуалью был печален и строг. Ни один человек, глядя на нас не мог заподозрить ничего похожего на самую малейшую вольность, и в тоже время неумолимая рука гладила, сжимала, щекотала, играла моим телом, как забавной бесчувственной игрушкой. Не знаю, каково было выражение моего лица, когда мы вошли в вестибюль гостинницы. Наши тела сплелись, как только закрылась дверь за коридорным, принесшим наши вещи. Тотчас же, как только прошел порыв, охватившый меня, когда я вошел в номер, я осведомился по телефону, кода командующий фронтом может меня принять. Мне ответили, что он уехал на осмотр позиций под Ковно и вернется только на другой день. Таким образом, в нашем распоряжении была еще одна ночь и я твердо решил, что с этой женщиной не расстанусь. Что я буду делать, как сложатся наши отношения, как скрывать от жены - ничто это не осозновалось мной с какой-либо ясностью. Я даже не знал, кто моя спутница. Ее траур придавал надежду, что она вдова. Судя по тому, как она легко согласилась занять со мной одну комнату - общественное мнение ее не пугало и не могло служить препятствием к продолжению нашей связи, хотя остатки инстинктивной стыдливости, особенно милые в сочетании с совершенным бесстыдством, с которым она отдалась мне заставили ее долго не открывать мне, когда я вернулся из парикмахерской и постучал в дверь.
      - Нет нельзя, я не одета, - ответила она, и я услышал возню передвигаемых вещей. Я настаивал, но она отказывалась открыть дверь сначала рассержено, почти испуганно, потом шутливо:"Ни за что. " Пожалуй не надо добавлять, что, как только ябыл впущен в комнату эта стыдливость стала не такой беспощадной. Мы долго бродили по городу. Зашли в старинный монастырь, блуждали по тенистым аллеям сада <<КАПУЛИНЕ>> и даже совершили прогулку по быстрой Велме, текущей среди холмистых пестрых берегов. Наступил тихий и нежаркий июньский вечер, когда мы перед ужином снова зашли в <<БРИСТОЛЬ>>, чтобы немного передохнуть и переодеться. Нечего и говорить, что нам удалось только второе.... Я был не в силах смотреть, как из под траурного платья обнажалось гибкое, розовое тело. Каждое движение его, уловленное моими глазами, немедленно передавалось безошибочными рефлексами по всему телу, сосредотачивая кровь и мускулы в одном, вновь и вновь пробуждающимся, желании. Нет, нам не удалось отдохнуть эти полчаса, и в сиреневом сумраке вечера было заметно какие глубокие, сладострастные тени легли под глазами Елены. Эти глаза мерцали вспыхивая отблеском пержитого наслаждения, то потухали под тяжестью перенесеной усталости. Ее руки, ослабевшие от объятий, беспомощно повисли вдоль склоненного в неподходящей истоме тела. Заласканные мною колени сгибались лениво и бессильно. Маленькие ступни едва-едва влачились и медленное их движение обвивало вдоль мальчишеских бедер тяжелый шелк ее платья. Когда я следил за его изгибами, мне казалось, что я вижу обнаженные точеные линии икр, ласкаю глазами уютные ямочки под коленями, созерцаю безукоризненный подъем бедер, увенчанный как ореолом пучком чуть рыжеватых волос, над шелковым клубком которых вздымается розовый мрамор гладкой чаши ее девичьего живота. Мне казалось, что я погружаюсь взглядом в полную наслажденя глубину тайника, едва прикрытая дверь которой темнела, сжатая соединением из нежной стройности ножек. Но в то же время усталасть все больше овладевала мной:она делала вялыми, ленивыми руки, сковывала движения ног и расслабляющем проходила по икрам. Я начинал опасаться повторения страшного и странного паралича, который так внезапно овладел мною накануне. Я хотел отказаться от наслаждения, так как дремота начинала окутывать меня. Я все еще мечтал о нежности объятий и трепетал от страха, что завтра, быть може, должен буду расстаться с Еленой. Мы рано пришли домой в номер, поужинав у <<шамана>>, где на счатье удалось получить несколько бутылок вина. Я выпил его почти один, так как Елена сделала лишь несколько глотков и больше не захотела пить:"Ты не даешь мне прийти в себя, " шутливо отказалась она.
      - Я пьяна и без вина.... Нет, теперь спать, - решительно откланила она попытку объятий кода мы вошли в комнату.
      -Я еле держусь на ногах.
      Несколько быстрых движений она сбросила платье, которое пало к ее ногам. Открывая как бы совсем новое существо. Не садясь, держась за спинку стула, сняла чулки, высоко открыв белизну ножек, потянула за тесемки пантолоны, нетерпеливо пошевелив бедрами, от чего края батистового платья разошлись и сомкнулись, обнажив на мгновение кудрявый холмик. Как буд-то чужое, бешеное существо с невыносимой силой пыталось разорвать преграды, мешавшее ему снова наслаждаться этим зрелищем. Вся гордость моего мужского существа встала на дыбы. Я тоже встал. Елена через плечо насмешливо поглядела на меня, сбросила лифчик, осталась в одной рубашке и, подойдя к туалетному столику стала умываться.
      Я следил за ней пожирающими глазами, сдерживать себя с каждой минутой становилось все труднее. Она подняла высоко над головой руки, потянулась кверху движением, от которого высоко поднялась рубашка над ямочками колен. Я замер в ожидании... Еще несколько движений и снова блеснет.... Как будто угадав мое желание Елена засмеялась, и нагнувшись над чашкой стала умываться, брызгая себе в лицо водой, вскрикивая от удовольствия. Ее торс округлился и приблизился, ее склоненное тело как бы предлагало себя моим прикосновениям. Я подошел к ней дрожа от возбуждения. Слегка обернувшись, она смотрела на меня с улыбкой, в которой снова показалась знакомое мерцание страсти. Все мое существо напружинилось в одном желании. Я вплотную подошел к ней, задыхаясь от ярости, как убийца, готовый вонзить нож в тело своей жертвы. И я вонзил его! Я погрузил клинок во влажную горячую рану до последней глубины с таким неимоверством, что Елена затрепетала:ее голова склонилась на руки, судорожно вцепившиеся мраморный столик, маленькие ступни оторвались от пола и обвились вокруг моих напряженных икр. Не знаю, чей стон, мой или ее, раздался заглушенный новым приливом наслаждения. Упоение, охватившее Елену, было мгновенным. Она безжизненно повисла на моих руках, ее ножки неуверенно, шатаясь, ступили на пол и она, наверное, упала бы, если бы не удержала ее опора еще более страстная и крепкая.
      - Подожди, я больше не могу, ради бога, отнеси меня на постель.
      Я схватил ее на руки и перенес, как добычу. Пружины матраца заохали с жалобой обида под тяжестью наших тел. Но Елена молила о пощаде. Прошло несколько радостных минут, прежде чем она позволила возобновить ласку. Ее ножки раскрылись, руки снова приобрели прежнюю гибкость, волна маленьких грудок высоко подняла твердые жемчужины сосков. Она опять хотела меня. Держа рукой ствол моей страсти, она передавала силы своей благородной страсти в пожатии длительном, чуть слышном и сердечном. Она любовалась....
      -Подожди, дай посмотреть, как это красиво.... Он похож на маленький факел, пылающий огнем. Я как будто чувствую как его пламя жжет опять внетри меня. Во так.... Мне кажется...


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ]

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.