Рассказ №795 (страница 3)

     – «Немного»! На бутыль-то хватит?
     – Ага.
     – Ну ладно, будешь должен.
     – Кому я должен, всем прощаю, – прекращаю торги бабкиной же поговоркой.
     Блин, а тащиться-то на другой конец города! Почерк круглый, ровный. Странно, как я этого не заметил, когда ставил автограф на его записях.
     Дверь открывает существо а-ля освенцим в одних шортах. Пялюсь, не сразу узнавая хозяина блатхаты. Немцов в отмазки:
     – Димон, жарко же.
     – И что за воспитание – ходить полуголым при всем честном народе?
     – А еще нету никого. Проходи.
     Идет торжественное вручение бабкиного первача:
     – Позвольте поздравить Вас, уважаемый мастер.
     – Благодарю Вас, коллега, – протягивает ответный сверток, – Позвольте мне со своей стороны поздравить Вас с выигрышем первого в Вашей жизни столь крупного турнира. Не откажите в любезности принять сей скромный презент.
     – Покорнейше благодарю Вас. Право же, не стоило.
     – Отнюдь, милейший.
     Разворачиваю. Маленький пузырёк.
     – Что это, Миш?
     – Это попперс.
     – Почти «памперс». И как его пьют?
     – Его не пьют. Дай сюда, потом покажу, что с ним делают.
     Надуваю губы:
     – Ну вот, подарили подарок и тут же отобрали.
     – Сказано ведь, потом получишь, – ржет во всю ротовую полость.
     Почти десять. Полбутыли первача покоятся в нас и просят добавки. Никто так и не пришел. Немцов несколько раз подходит к телефону, а потом с прискорбием в голосе сообщает мне, что очередной приятель предъявил железную отмазку.
     – А Тропарёв?
     – Не нашел я его.
     Полупьяные мозги соображают, что Олег и не мог найтись, так как ушел раньше.
     Пустая бутыль скатывается под стол.
     – Ну вот, Димыч, а теперь самое время подарок опробировать.
     – Это что, наркота?
     – Не-а. Но ты правильно мыслишь, его нюхать надо.
     – Не пизди, точно не наркота?
     – Отвечаю! – подносит мне к носу.
     В башку ударяет нашатырь. Слышу треск в висках… Продолжаю нюхать… кажется, кровь хлынет из носа…
     – Димон, а теперь самое главное. Выеби меня!
     Два (или даже три?) Немцова наваливаются на меня всей своей бухенвальдовской тяжестью. Где-то в далеких уголках мозгов я понимаю, что надо встать и смотаться, но не могу пошевелиться. Его язык во мне. Ах вот как, оказывается, целуются? Мне вдруг хочется встать… но уже не уйти… а накрыть Мишку собой и делать с ним то же самое. И даже больше.
     Хровь хлещет из верхней губы, смешивается с его и растворяется во мне стальным привкусом. Мишка опускается вниз, оставляя кровавую дорожку. Забирается языком в пупок… Бля-я-я, я сейчас кончу! Резко хватаю его за волосы и насаживаю ртом на себя. Выливаю все до капли, дергая его голову вверх-вниз. Еще! Хочу еще! Сглатывает, приподнимается на локтях и лукаво смотрит на меня: «Димон, возьми меня!»
     Разворачивается на спину и кладет ноги мне на плечи. Мой и не думает падать. Я разорву его сейчас! С силой вдавливаю кусок себя в маленькое шоколадное отверстие. Не получается сразу. Помогает, направляя. Там так тепло. Тугое кольцо обволакивает меня, но я продираюсь до упора. Защита Нимцовича сломлена, и новоявленный мастер спорта получает мат в восемь толчков.
     Просыпаюсь от поцелуя. Губы отвечают жжением и болью.
     Немцов отсасывает у меня. Я не хочу кончать. Давай, Мишка, пусть будет вечный шах!
     Но вместо вечного шаха получается цугцванг. Это когда тебе ходить, но любой твой ход ведет к проигрышу. Одно только мое ничтожное движение телом – и Мишкины гланды орошаются моими каспаровыми. Черт, а так ведь хотелось продлить удовольствие!
     – Миш, только честно? Вчера никто, кроме меня, не должен был приходить?
     – Догадливый.
     – А ты знаешь, что это называется совращением несовращеннолетнего? И изнасилованием?
     – А я тебя моложе. Да и меньше раза в два. Так что кто кого насиловал – вопрос, – лыбится во все свои ровные белые зубы.
     Блин, мне хочется поцеловать его, заласкать до пены во рту! Обволакивает своим языком мой. Не могу-у-у, у меня опять стоит! Но он идет на кухню варить кофе.
     Подкрадываюсь сзади. Так же, как и он тогда, в курилке, кладу руку на плечо.
     Вздрагивает.
     – Миш, я еще хочу.
     – Хорошего понемножку. Ты мне там своим амбалом всё разворотил. У меня межбёдерная невралгия сегодня.
     – Ми-и-иш, разочек еще, а?
     Берет мой стояк и заталкивает в себя по самые Нидерланды, продолжая мешать кофе. Мат на сей раз запаздывает ходов на двадцать…
     – Димон, родаки скоро припрутся.
     – Пойдем ко мне?
     – А у тебя кто дома?
     – Бабка, больше никого не бывает. Она классная, вот увидишь!
     Целует в нос.
     Звоню домой:
     – Привет, бабк. А я сегодня ночью трахался.
     – К твоему сведению, мудак ты ебливый, ты со своими бабами забыл мне вчера позвонить!
     – Прости, бабк. А можно, я не один приду?
     – А с кем это?
     – Он тебе понравится, – бросаю трубку.
     Бабка, с шумом выдыхая едкий дым, кивает в сторону Мишки:
     – Это ты с ним, что ли?
     Немцов заливается краской.
     – Как зовут-то?
     – Бабк, его Немцов зовут. Мой партнер по шахматам.
     – Я так сразу и поняла, что по шахматам, – сколько же яду в этом маленьком колобке!
     – Бабка, не мать ты мне после этого. Ты мне ехидна, – вспоминаю старую советскую киношку.
     Мишка больше не смущается.
     Наливает нам по стопарику. Пока Мишка мочится, слышу задумчивое:
     – Вот одного не понимаю, в кого ты такой пидарас уродился?
     – Не пиздите, и да не пиздимы будете… В тебя, бабк, в тебя.
     – Как это?
     – Видишь ли, дорогая бабка, вчера оказалось, что мне, равно как и тебе, мужики нравятся. Этот – первый. Может, и последний. А у тебя их сколько было? Ты ж сама рассказывала, что на тебя чуть ли не весь Второй Белорусский фронт заглядывался?
     – Ко мне, между прочим, командир полка клеился, но я его отшила.
     – Ты еще скажи, что у нас в роду и беременных не было! А может… ты и с фрицами… того, а? Может, мне уже давно пора на историческую родину?
     – Ты мне тут зубы не заговаривай. Блядь, дожила до седых мудей и не знала, что пидора ращу!
     – Так ты ж сама мне говорила, что девочки уже в пеленках не целки, вот я и внял твоему совету. Ладно, мы, пожалуй, пойдем в мою комнату, мне надо Немцову один дебют показать.
     – Только во время эндшпиля не орите.
     – Прикольная она у тебя, – Мишка закрыл дверь и всосал мои губы.
     – Самая классная бабка в Центрально-Черноземном районе, – я раздевал Немцова. – Миш, я просто охреневший, я хочу тебя.
     – Только не скачи дебютом Четырех коней, ладно?
     Лежим, отдышаться не можем. Телефон. Тропарёв:
     – Митяй… я подумал тут… Я согласен, играем Торре. Ты уж продержись ходов тридцать для приличия.
     – Ну что я маленький, что ли? Всё будет сделано по высшему разряду, никому и в голову не придет.
     Немцов дырявит глазами потолок. Предлагаю партию вслепую, отдаю ему белые.
     Ферзевые пешки выстраиваются друг против друга. На потолке возникает огромная доска с желто-зелеными полями. Перед ним наверняка такая же.
     – Да, Димон, а мы не договорились, на что играем.
     – Если я выиграю, то еще разок… попозже.
     – А если проиграешь?
     Я теряю позицию.
     – А чего бы ты хотел?
     – А чтоб ты завтра не подставлялся Тропарёву. Димон, я очень хочу поехать с тобой в Варшаву. Представляешь, только ты и я?


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ]

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.