Рассказ №279 (страница 20)

     Прозрение пришло почти случайно. Евгений лежал в темноте на матрасе в пустой комнате, когда Мадам практически втащила за собой на поводке полубесчувственную Надю. Он вскочил на колени, ожидая приказа, но хозяйка только шлепнула по спине ремешком за медлительность и удалилась, бросив Надю на ее ложе и приказав Евгению ложиться. И он - пожалуй, впервые - не исполнил приказа. Набрав из миски на полу воды, она начал обмывать израненное тело девушки, приводя ее в чувство. Вслушиваясь в неровное дыхание Нади, жадно внимая каждому ее неясному стону, Евгений смог взглянуть на себя со стороны. Да, в груди сменялось немало чувств: жалость, стремление оказаться вместе с девушкой в застенке и даже зависть: почему она, а не я, удостоена такой чести - специального режима и воспитательных процедур? Но за всем стояла любовь.
     И когда слово появилось, тотчас же стало легче. Он не боялся наказание за нарушение приказа - наоборот, он жаждал быть наказанным Мадам, поскольку к стремление подчиниться присоединилось и стремление быть с любимым человеком. Однако в тот раз никаких мер не последовало; через полчаса Надя задремала, а жар унялся. Евгений лег рядом, но то и дело вскакивал, проверяя состояние девушки.
     Он не смел признаться в своей любви. Но Надя вскоре догадалась сама; как-то, помогая ей днем на кухне, Евгений отвлекся от обычных их бесед и спросил, что она думает о "нормальной" жизни.
     - Наверное, я не смогла бы: Я должна прежде всего быть послушной кому-то сильнее меня. А если этого постоянного давления не будет, скорее всего, превращусь в обычную шлюшку или стерву. А так не хочется: Хочется остаться собой, сохранить внутри что-нибудь:настоящее. А ты как полагаешь?
     Евгений запнулся:
     - Ну, знаешь: Действительно, без подчинения таким, как мы, не прожить. Но знаешь ли. Если б рядом, я имею в виду, в обычной жизни всегда был кто-то, кто разделяет твой образ жизни вполне, оказалось бы, что приспособиться легче. Ведь рабы, оставаясь вместе по приказу, только раскрывают себя еще полнее оттого, что тень госпожи над ними.
     Тут Надя впервые улыбнулась, глядя прямо ему в лицо:
     - Ты не нас ли с тобой имеешь в виду?
     - Вообще да, - набрался смелости Евгений. - Вместе мы могли бы здорово ужиться. Мы оба рабы по призванию и можем найти для себя место под каблуком. Ведь я тебе не очень безразличен, девочка моя?
     - Да: - Она потянулась к нему губами, но тут же отпрянула. - Вот только где взять госпожу, которая будет тратить на такую парочку время. Ведь манипулировать легче людьми, лишенными подобной связи. А в семействе рабов возникает такое сцепление, что госпоже это покажется дискомфортным.
     - Не думай об этом, Надя! Я уверен, что мы сможем разрешить проблему. Да, ты в воле своей хозяйки, а я здесь только на время, но все уладится. Мы сможем быть вместе, честное слово!
     Говоря эти пафосные слова, Евгений искренне в них верил. Верил и тогда, когда неистово целовал прекрасные губы Нади. Но позже, ночью всерьез задумался. Даже если произойдет невероятное и хозяйка отпустит свою рабыню на свободу (такое, впрочем, не исключено: Надя в любой момент может встать и уйти), то в какую свободу уйдет она? Куда деваться девушке со неуничтожимой склонностью к повиновению, если с ней хочет соединить свою судьбу человек, жизнь которого принадлежит его госпоже. Евгений рассматривал эту ситуацию с самых разных сторон, изобретал нелепейшие планы, неисполнимые уже потому, что ни один из влюбленных не хотел свободы. Призывы к милосердию госпожи смешны - что ей в просьбах рабов! Нет, нужно что-то иное:
     Евгений становился небрежнее в исполнении приказов, часто был рассеян и медлителен. Когда Мадам покидала дом, он то и дело замирал, подолгу молча глядя на возлюбленную. А однажды хозяйка, вернувшись в неурочный час, застала раба обнимающим и целующим привязанную к батарее Наденьку. На миг она замерла в дверях, потом, негодуя, оттолкнула упавшего к ее ногам Евгения и отвесила ему несколько ударов ногой. Потом последовала знакомая и мучительная порка на дыбе: связанные за спиной руки раба привязали к крюку в потолке и, то и дело подтягивая веревку вверх, начали экзекуцию. Мадам могла быть очень жестока. Надя, привязанная к особому столику, наблюдала последствия своего легкомыслия. Мадам стянула голову рабыни так, что та не могла отвернуться. Вдобавок ее веки были подняты с помощью пластыря. И слезы на глазах девушки запомнились Евгению едва ли не больше, чем свист бича.
     Все продолжительное наказание совершалось без единого слова. Мадам, не утомляясь, ровно работала хлыстом, покрывая спину и ягодицы Евгения кровоподтеками. Затем она занялась Надей. Тут у хозяйки вырвались первые слова:
     - Удовольствия захотела, сучка? Получай свое удовольствие!
     После двух десятков ударов Мадам извлекла несколько фаллоимитаторов. Один был тут же глубоко вставлен между ягодиц Нади, за чем последовал слабый стон жертвы. Лоно хозяйка приоткрыла вибратором, но не вставила его до конца, заменив искусственным членом большего диаметра, но меньшей длины. И когда тот почти полностью скрылся в Надиной киске, безжалостная госпожа вогнала туда же и вибратор, включив его на полную мощность. Евгений не мог себе даже представить, что ощущала Надя, когда в ее теле оказались три искусственных пениса сразу. Потом она рассказала, что пережила самые мучительные и сладостные мгновения в своей жизни. Девушка кончала без конца, но ее оргазмы были болезненны, поскольку огромные стержни, давящие друг на друга в недрах ее тела, причиняли значительную боль.
     Хозяйка оставила рабов в этих унизительных позах: Евгения - подвешенным к крюку в потолку, с неестественно вывернутыми руками, Надю - привязанной к столику, с фаллоимитаторами в теле. Сама же она удалилась в соседнюю комнату и начала звонить по телефону. Евгений, превозмогая боль (от столь суровых наказаний он уже успел отвыкнуть, хотя по меркам Мэм-саиб порка Мадам могла расцениваться как средняя), попытался вслушаться в ее слова, но разобрал только несколько реплик: "Да, произошло то, чего я не ожидала: Рабы теперь вряд ли пригодны к использованию. Только самые жестокие меры: Что вы говорите? Может быть: Но как вы планируете решить эту маленькую проблему. Такие вещи не слишком часты. Вы понимаете?: "
     Несколько раз Мадам срывалась на крик, но в целом разговор ее успокоил. Она ограничилась тем, что заткнула рабам рты и вставила в горящий анус Евгения стержень вибратора. Затем, не говоря ни слова, снова удалилась. Видимо, она твердо решила больше не обращать на них внимания и не показывалась до вечера. Заломленные за спину руки утратили всякую чувствительность; Надя несколько раз теряла сознание, поскольку предельное растяжение внутренностей не способствовало идеальному состоянию. Время тянулось мучительно медленно, но Евгений то и дело бросал взгляды на девушку, ради которой смог забыть о повиновении. Насколько сильно Надя разделяла его чувства? Стоила ли игра свеч? И суждено ли им быть вместе?
     На эти вопросы ответ пришел позднее, когда в комнату вошла Мэм-саиб. На ней был строгий брючный костюм, изящная шляпа с вуалеткой, почти скрывавшей шрам на левой щеке. Мэм-саиб скептически осмотрела рабов, невесело улыбнулась и поцокала языком:
     - Да, я вернулась как нельзя кстати. Подумать только, что может произойти с рабом в неопытных руках. И чему тебя учили! Ну-ка, к ноге!
     Евгений не сразу понял, к кому относятся эти слова, Надя в них и вовсе не вслушалась; а сразу после приказа в комнате появилась Мадам. Но как непохожа была эта женщина на недавнюю суровую госпожу! Она перемещалась на четвереньках, лицо было опущено к полу, а волосы растрепались, но даже так Евгений заметил синяк на скуле. Щегольская шелковая блузка была изодрана ударами хлыста, юбка спущена и теперь сковывала колени. Трусиков Мадам не носила, и бросались в глаза кровоподтеки на ее полных ягодицах.
     Мэм-саиб похлопала по своему колену, подзывая рабыню. Схватив женщину за волосы, она подняла ее голову и повернула лицом к Евгению и Наде:
     - Твое попустительство привело к печальным результатам. Ты уделяла слишком мало внимания рабу, который заслуживал более чем строгого контроля. И ты совершенно неверно использовала доверенную тебе рабыню. В итоге последовал закономерный итог. Ты знаешь, как сложно рабам испытывать нормальные чувства, как они не приспособлены к этому. И только оказавшись в полном забвении, эти двое предоставленных самим себе рабов изменили свои чувства. Они неглупы и почувствовали себя покинутыми. Тогда им пришлось подчиниться единственному инстинкту, который мог их защитить и поддержать. Идиотка! Ты сознаешь свою вину? Говори! - И она немилосердно дернула за волосы Мадам.
     - Да, хозяйка. Я провинилась и согласна понести любое наказание, какое вы сочтете возможным применить, - бесстрастно выдохнула женщина.
     - Я полагаю, что твои проступки демонстрируют потрясающую слабость и некомпетентность. Исправить их последствия вряд ли возможно. Если только: Ты передашь этих рабов мне в постоянное и бессрочное владение. Кроме того, ты лишаешься права видеть меня в течение трех месяцев:
     Это последнее требование оказалось слишком серьезным. Об этом свидетельствовали слезы женщины, униженно целовавшей носки полусапожек Мэм-саиб, пытаясь вымолить какое-то смягчение. Но хозяйка была неумолима:


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ]

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.