Рассказ №22664 (страница 2)

     
     Когда весной школа закупила у барышника партию объезженных трехлеток и их стали распределять между отличившимися за год воспитанниками (а я попала в их число, пусть четвертым номером) , мне сразу глянулась невысокая, белоснежная, крепко сбитая кобылка по кличке Ромашка. Она-то и показалась мне воплощением легенды о единорогах. Глаза у Ромашки черные, чуть раскосые, шаловливые, веки словно подведены угольком, а когда она украдкой щиплет придорожные посевы, длинные густые ресницы стыдливо опущены - дескать, бедная лошадка не ведает, что творят ее бархатные губы; грива и хвост волнистые, как будто проказливые домовые еженощно заплетают их в смоченные пивом косички.
     В общем, облик сказочного конька, верхом на котором не зазорно прокатиться и дриаде. Мне было очень приятно чувствовать себя дриадой. Вот только Ромашка не считала меня таковой. Со временем любимым ее занятием стало оглядываться на всадницу с таким мученически-укоризненным видом, словно я - власяница, которой боги покарали ее за тяжкие грехи прошлой жизни.
     
     Под косогором мирно пасся целый табун Ромашек. Но вот рослый, поджарый жеребец поднял голову, настороженно принюхиваясь, и я увидела тонкий, совершенно прямой рог, разделивший челку на две пряди, словно кто-то запустил в лошадь копьем и оно застряла в лобной кости. Ветер дул в сторону единорогов, жеребец гневно топнул передней ногой, и весь табун тут же прекратил пастьбу и уставился на нас - шесть длинногривых, изящных, словно выточенных из мрамора кобыл, и голенастый жеребенок, торопливо затесавшийся в середину табуна. Ветер развевал шелковистые хвосты, трепал гривы, пригибал зеленую, а с изнанки серебристую траву, по ней бежали мелкие волны, и казалось, что единороги сливаются с долиной, как размашистые мазки на полотне художника.
     Жеребец издал воинственный клич, скорее напоминающий волчий вой, чем лошадиное ржание, взвился на дыбы, перебирая передними копытами по воздуху. Кобылицы прижали ушки и набычились, выставив рога. Опустившись на все четыре ноги, вожак галопом обежал табун, сбивая кобылиц в кучу. Тоненькие ножки жеребенка суетливо перебирали в самой толчее, и я испугалась, что его затопчут, но единороги оказались гораздо аккуратнее неопытных наседок. Они построились кольцом, жеребец мордой к нам, голова опущена, из-под сердито бьющего копыта клочьями летит трава и комья грязи, пачкая длинную шерсть на бабках. Рог засветился у основания, синие разряды змейками поползли к острому кончику, формируя светящийся шарик.
     
     Еще не понимая, что происходит, я опасно выдвинулась на самый край косогора, придерживаясь руками за ветки, а единорогу того только и надо было. Подпрыгнув, он топнул передними ногами и мотнул головой, словно стряхивая севшую на рог осу.
     
     Вспышка, горячий порыв ветра, и над моей головой просвистела синяя шаровая молния, причинив немалый ущерб кряжистому дубу. Пискнув от неожиданности, я отшатнулась и присела, надеясь, что единорог ограничится эффектной демонстрацией силы. Но нет, рог снова засветился, заряжаясь - уже помедленнее.
     
     За моей спиной раздался режущий уши звук, больше всего напоминающий гулкое блеяние упавшего в колодец козла. Жеребец фыркнул и мотнул головой. Свечение чуть притухло. Я оглянулась. Лён прогудел еще раз, пользуясь нехитрой конструкцией из кусочка дерева и сложенных ладоней. Единорог заржал в ответ, рог погас, кобылы чуть расслабились, и любопытная черноглазая мордочка жеребенка мелькнула в просвете между их крупами. Но единороги не подошли к нам, а, напротив, рысью перебежали на противоположную сторону долины.
     
     - Они нас боятся? - разочарованно спросила я у Лёна.
     
     - Тебя, - поправил он.
     
     - Ты их понимаешь? Что ответил жеребец?
     
     - Что я сошел с ума, но он, слава богу, еще нет, и, пока он жив, ни один колдун не посмеет приблизиться к его табуну.
     
     - Почему он так не любит магов?
     
     - А вы их любите?
     
     - Ты что, чуть ли не боготворим!
     
     - Угу. В виде чучел, костяных пепельниц и компонентов декокта.
     
     Для вампира, не покидавшего Догевы, он знал о людях и об их обычаях поразительно много. Я собралась с духом и решила одержать победу в споре поцеловав его, но истошный вопль "Повелитель! Повелитель!" поставил жирную кляксу на моих коварных планах. К нам, спотыкаясь и тяжело дыша, карабкался вверх по склону давешний незадачливый паренек.
     
     Мы терпеливо ждали. Вот он упал, выпачкав штаны на коленях, вскочил, отряхнулся, размазывая черные и зеленые пятна, и снова побежал.
     
     - Ну что такое? - Лён запахнулся в плащ, поежился.
     
     - Повелитель: там: вас: того:
     
     - Кто меня того? - серьезно спросил Лён.
     
     - Того: на совещание вызывают!
     
     - Что, так срочно?
     
     - Сказали, чтоб сразу шли, как я вам скажу.
     
     - Иди, дитя, ты меня не видело.
     
     Паренек уставился на Повелителя совиными глазами.
     
     - Как это?
     
     - Иди и скажи, что ты меня не нашел. Я скоро приду. Сам.
     
     - Но я же нашел, - тупо сказало дитя.
     
     Мы переглянулись и вздохнули, словно заговорщики-цареубийцы, на чье тайное вече случайно забрел юродивый.
     
     - Хорошо, тогда иди домой: К Старейшинам можешь не заходить.
     
     Мы немного помолчали, глядя на сверкающие пятки подростка, по-заячьи припустившего с горы.
     
     - Так я им скажу, что вы идете! Мне не трудно! - Заорал он, оборачиваясь на бегу.
     
     - Чтоб его: - буркнул Лён. - А я хотел тебе еще кое-что показать.
     
     - Ничего, покажешь завтра с утра. Все равно скоро начнет смеркаться.
     
     - Ах да, ты же не видишь в темноте.
     
     - А ты?
     
     - Лучше, чем днем. Глаза не так устают, да и слух обостряется. Так завтра с утра?
     
     - С самого утра, - решительно подтвердила я.
     
     
     Глава 11
     
     
     "Самое утро" наступило в полчетвертого. Так рано я не вставала даже в детстве, собираясь на рыбалку со старшими братьями. Я долго не могла понять, чего от меня хочет склонившаяся над кроватью простоволосая вампирша в ночной рубашке и белых тапочках, и опрометчиво заявила: мол, делайте со мной, что хотите, но я не встану и накрыла голову подушкой. Лён, стоявший под распахнутым окном, предложил мне перебраться в гроб - дескать, там меня точно никто не побеспокоит, разве что шальной ведьмак.
     
     - Кто? - живо заинтересовалась я, приподнимая край подушки над левым ухом.
     
     - Сказочный персонаж. Специалист по гробоисканию и умерщвлению вампиров во время их непробудного дневного сна.
     
     - Сказочный?
     
     - Да, потому что мы не спим в гробах, тем более днем.
     
     - По-моему, вы вообще не спите, - вздохнула я, откидывая одеяло. - Покажи мне день.
     
     - А вон! - не смутился Лён.
     
     На востоке небо чуть посветлело, звезды побледнели и месяц просвечивал насквозь, как тающая льдинка. Горизонт казался белой пуховой нитью. Мохнатая ночная бабочка тюкнулась в яблоневый ствол, сползла по нему локтя на полтора, ожесточенно работая лапками и крылышками, снова взлетела, описывая мертвые петли и нисходящие спирали, словно возвращалась с разгульного шабаша. Не хватало только пьяного пения, далеко разносящегося окрест в предрассветной тиши. Наконец бабочке удалось отыскать подходящую трещину в коре, где она и затаилась до вечера, уложив крылья серой шалью.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ]

Читать из этой серии:

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.