Рассказ №2178 (страница 14)

     -- Поверьте мне... Мне очень нужно видеть Абулшера Джалиса... Скажите, как мне попасть в Тхардж?
     Незнакомец все еще колебался. Затем пожал плечами и сошел с лошади.
     -- Вы сможете ехать верхом?
     -- Но ведь мы можем ехать вдвоем.
     Он посмотрел на нее, не понимая. Садиться вдвоем на одну лошадь здесь было не принято. Но сейчас был необычный случай. Необычной была и эта непонятно откуда взявшаяся белая женщина.
     -- Если вы так хотите, мисс-сахиб...
     Он помог ей сесть на круп лошади, легко поднялся в седло сам. Пришпорив коня, он пустил его так, словно эти проклятые англичане уже гнались за ним.

ГЛАВА ПЯТАЯ
      Мужчины молились. Обратившись лицами в сторону Мекки, они стояли на коленях. С закрытыми глазами произносили строки стихов Корана, которые полагается читать при вечернем намазе. Одновременно все, как по команде, простирались ниц.
     Эвелин смотрела на молящихся с восхищением. Она никогда не видела, чтобы кто-нибудь из европейцев обращался к Богу с таким самозабвением. Среди склонившихся в земном поклоне был и Абулшер. Ей было непривычно видеть его за этим занятием. Неужели это тот самый мужчина, сильные руки которого покоряли ее тело, и ради которого она рассталась с прежней жизнью? Сейчас он был кроток и умиротворен.
     Она только что прибыла в этот горный кишлак, расположенный неподалеку от Тхарджа, где глинобитный дом Абулшера, как и десятки других жилищ, прилепились к подножию одного из отрогов Гиндукуша. Она сидела на склоне невысокой горки, наслаждаясь отдыхом после длительного и утомительного пути.
     Сперва она ехала с тем всадником, который помог покинуть место, где остался лежать Фрэнсис с разбитой головой... Потом прошло несколько дней, Эвелин не могла бы сказать, сколько именно. То пешком, то на запряженных буйволами повозках, то на чьих-то лошадях добиралась она, пока не оказалась здесь и не увидела Абулшера.
     При виде ее он не очень удивился -- позже Эвелин узнала, что кто-то успел предупредить его о том, что она скоро появится в кишлаке. Он поздоровался с ней и попросил подождать, пока закончится вечерний намаз.
     Молитва завершилась, мужчины поднялись с земли. К изумлению Эвелин, Абулшер не подошел к ней, а направился к своему дому. Она в возмущении поднялась, стряхнула пыль с юбки и решительным шагом, унаследованным от матери, пошла туда же. Но когда до дома оставалось несколько метров, из него вышли две закутанные в национальные одежды женщины и взяли Эвелин под руки. Они ввели ее в дом, но не через ту дверь, в которую вошел Абулшер, а через другую, для чего нужно было сначала войти во двор. Там женщины сняли свои покрывала. Лицо одной из них -- старшей, которой было на вид лет тридцать -- показалась Эвелин знакомой. А другая оказалась той самой девочкой-невестой, свадьбу которой отпраздновали в Саргохабаде. Так значит, перед нею были обе его жены -- прежняя и новая!
     Старшая приложила руку ко лбу в знак приветствия.
     -- Салам. Господин велел передать, что вам нужно снять то, что сейчас на вас и одеть нашу одежду.
     Эвелин проследовала за женщинами, которые привели ее в небольшой, обнесенный глинобитной стеной двор, позади дома. Ей сказали, что нужно раздеться. Эвелин скинула с себя пропыленную за столько дней пути одежду. Распрямилась и осторожно вошла в воду небольшого пруда, располагавшегося в центре двора.
     Девочка вскрикнула от удивления:
     -- Фарида-ханум, какая она белая! Совсем как снег!
     Эвелин стояла и смотрела на свое отражение. Вода была мутной, смешанной с глинистым илом, но приятно холодила. Фарида принесла большой кувшин, зачерпнула в него воды и вылила на плечи Эвелин. Потом она взяла пучок какой-то сушеной травы, размочила ее в воде и принялась натирать, как мочалкой, спину. Пруд оказался мелким, Эвелин, чтобы погрузиться в него, пришлось присесть. Движения женских рук были мягкими, словно кошачьи.
     После омовения они ввели Эвелин в дом. Фарида сказала, чтобы она ложилась на кровать, представляющую собой тонкую деревянную раму, на которую были натянуты толстые веревки. Она легла на спину. Ей подняли руки, завели их за голову и привязали к изголовью кровати. Девочка взяла со стола чашку, запустила туда руку и зачерпнула что-то вроде мягкой смолы. Поразминала ее пальцами и, придерживая руку Эвелин, начала выдергивать из подмышки рыжие волосы. Эвелин вскрикнула от боли и попыталась вырваться, но Фарида крепко держала ее ноги. Эвелин извивалась, но ничего не могла сделать. Пальцы девочки, подобно пинцету, работали быстро, и вскоре обе подмышки были выщипаны. Тем временем Фарида успела привязать ноги Эвелин к кровати и навалилась своим телом на ее бедра. В страхе, Эвелин увидела, что теперь девочка готовится выполнить такую же операцию с ее лобком. С той же скоростью младшая жена принялась удалять вьющиеся волосики, торопясь очистить миловидный холм. Как будто десятки иголок впились в живот, Эвелин корчилась и выла. Девочка остановилась.
     -- Фарида-ханум, эта женщина не хочет расставаться со своей шерстью! Хочет быть похожа на медведицу или волчицу... Разве мужчина может лечь в кровать с женщиной, у которой столько шерсти? Это все равно, что спать с лохматой собакой.
     И она с новым усердием принялась вырывать, казавшиеся ей такими неуместными, волосы. И опять острые иглы вонзились в нежный бугор... Когда с этим местом было покончено, девочка с силой раздвинула Эвелин колени и набросилась на оставшийся мохнатый островок между ног. Когда она добралась до нежных складок, пытка стала нестерпимой. Но пошевелиться жертва не могла, руки были крепко привязаны к раме кровати, а расставленные колени мертвой хваткой удерживала старшая жена.
     Процедура, наконец, закончилась, и Эвелин освободили. Она смогла подняться, все тело ныло, места, по которым прошлись искусные пальцы, саднили. Девочка сходила за обломком зеркала и поднесла к ней. Эвелин увидела, что выпуклость в нижней части ее живота, лишенная волос, похожа на розовую фарфоровую вазу с трещиной посередине. Несмотря на боль, она не смогла не улыбнуться, глядя на чистую, гладкую и мягкую, совсем как у юной девочки, поверхность этого холмика, где теперь более не было замаскировано рыжим мехом раздвоение с соблазнительной расщелиной.
     Женщины усадили Эвелин на табурет, тщательно расчесали ее волосы, смазали их душистым маслом и умело уложили в тяжелый шиньон на затылке. Затем они вновь подвели ее кровати, но теперь уже без всякого насилия, взяв в руки кусочки смолы, темной и вязкой, массировали укромные уголки ее тела. Эвелин расслабилась, боль понемногу уходила, под действием легких и гибких пальцев возникло так хорошо знакомое желание... Она грезила о близкой ночи, когда Абулшер придет к ней... Эта ночь должна положить начало ее новой жизни, ради которой она, преодолев столько препятствий, явилась сюда.
     Женщины надели на Эвелин белые шаровары, длинное бежевое платье и цветастую безрукавку. Голову и плечи замотали широкой шалью с кистями. Для ног приготовили плетеные босоножки без каблуков. Они сказали, что сейчас уйдут, но скоро вернутся, и что Эвелин в их отсутствие не должна никуда выходить. Она осталась одна в пахнущей маслом и смолой комнате. Сидела на табуретке и терпеливо ждала. Может быть Абулшер появится раньше их? Ведь он обещал...
     Женщины отсутствовали недолго, они принесли еду. Ей дали миску с тушеной бараниной в остром соусе и половину белой, недавно испеченной лепешки. Эвелин проголодалась, но жевала без особой охоты. Потом девочка принесла ей пиалу с горячим зеленым чаем.
     -- Господин сказал, что вы будете спать с нами. И еще он сказал, что с завтрашнего дня вы будете работать так же, как и мы... мэм-сахиб.
     Последнее слово девочка прибавила, явно издеваясь над ней. Эвелин захотелось побить нахальную девчонку. Та, словно угадав это намерение, выбежала из комнаты. На пороге она оглянулась и бросила на Эвелин насмешливый взгляд.
     Эвелин лежала на сплетенных из полос ткани циновках, постеленных прямо на пол. Оказалось, что кровать, к которой ее привязывали, служит вовсе не для сна -- обычно на нее складывали ковры и подушки.
     Женщины легли по левую и по правую руку от нее, как бдительные стражи. Они спали одетыми. Когда Эвелин захотелось раздеться, они не позволили ей. Заснуть она не могла. Почему до сих пор Абулшер не пришел к ней? Толстая и шершавая ткань, из которой были сшиты шаровары, соприкасаясь с оголенным лобком и срамными губами, возбуждала и усиливала желание...
     Наконец раздались шаги. В комнату вошел Абулшер. Эвелин приподнялась на локтях, сбросив одеяло.
     -- Абулшер! Слава Богу, ты пришел!
     Но он даже не посмотрел в ее сторону. Подошел к спящей девочке и легонько толкнул ее. Она приподняла голову, прогоняя сон.
     -- Джамиля, пойдем.
     Он круто повернулся и вышел. Эвелин не успела ничего сказать. Быстро вскочив, она собиралась догнать Абулшера, но старшая жена схватила ее за руку:
     -- Тебе нельзя. Если тебя позовут, тогда пойдешь.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ] [ 32 ] [ 33 ]

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.