Рассказ №1609 (страница 4)

     - А зачем вам мои трусы? - немного язвительно спросила Светка, когда теплые руки физручки коснулись белой каемки ее нижнего белья.
     - Для коллекции… - пояснила учительница, замерев на секунду.
     А потом белые трусики поползли вниз, открывая внимательному взору Александры Петровны порядком оволосившийся лобок Комаровой. Пахнуло легким амбре пота и женских гениталий, и Светка смущенно крякнула.
     - Ничего, ничего, ничего… - приговаривала учительница непонятно кому, то ли себе, то ли своей «жертве».
     Еще через пару мгновений тонкая ткань Светкиного нижнего белья исчезла в кожаной сумочке физручке и была крепко застегнута «молнией». Судьба двойки по поведению была решена. Одевая Комарову, Александра Петровна рассказала, что Светка всегда ей нравилась и что даже если бы она заупрямилась, то директору эта запись все равно бы не попала. А теперь она не попадет даже ее родителям.
     - А кто твои папа и мама? - поинтересовалась физручка, пряча сумку в укромное место, а именно под свою куртку.
     - Мама у меня работает в библиотеке, а папа - дальнобойщик, - охотно ответила Светка, подтягивая штаны. - Ну, я пойду?
     Александра Петровна неожиданно ласково улыбнулась и сказал «конечно!». И Светка пошла переодеваться, и там, в полутемной комнате, она с восхитительным стыдом и возбужденным любопытством натянула колготки на голые ноги и такую же голую задницу. Синтетическая ткань приятно обтянула волосатый низ живота девочки, легонько впиваясь между ягодиц. Одетое платье и мысль о том, что под ним практически ничего нет, а платье довольно коротковато, привело девчонку в радостное настроение, хотя в любой другой бы день вся эта история показалась бы полным Армагеддоном.
     Глупо хихикнув, Светка закинула на плечо сумку с учебниками и тетрадями и вышла вон из споривного зала. Из зала, где в тишине своей затхлой каморки, заваленной баскетбольными мячами и лыжами, замерев за своим столом, как паук в паутине, строгая и даже злая Александра Петровна довольно рассматривала свой новый трофей, изучала и может быть даже его нюхала…

      Павел Иванович изо всех сил сжал толстый клык бампера на его «Камазе». Металл нагрелся на солнце, но не обжигал, потому что стоял октябрь на дворе, «бабье лето». Его увесистые руки с грубыми мозолями на ладонях слегка подрагивали, а голова качалась вперед и назад.
     Комаров наслаждался болью в заднице…
     Честно говоря, эта боль не была чем-то уж сверхстрашным, ибо анус мужчины был разработан прилично. В долгих поездках, наслушавшись страшных историй о «плечевых» - проститутках на дорогах, о том, какую гадость можно схватить от них (что для женатого Павла Ивановича было вообще неприемлемо), Комаров решился на шаг, давно им вынашиваемый, но пока ни разу не осуществленный. А именно: сорокалетний водитель предложил заняться сексом вместе со своим напарником - долговязым и нескладным Виталькой. Соломенные волосы Витальки очень нравились Павлу Ивановичу, его привычка рывком убирать их назад, глуховатый голос и отсутствие тяги к куреву. При всем при том, Комаров не считал себя гомосексуалистом и краситься там, носить бабские тряпки он не собирался. Но в далекой поездке, где нету выхода желанию, подчас очень сильному, так как хоть «плечевые» и опасны, но такие цыпочки…; так вот в таких поездках хочешь - не хочешь, а «спускать» надо.
     Павел Иванович был мужчина осторожный. Сделав несколько дальних рейсов вместе с Виталькой, убедившись, что тот парень хороший, наслушавшись от него разных баек и анекдотов о «голубых», под веселую руку шутливо предложил заняться сексом. Виталька тогда от души рассмеялся и так же весело согласился. Но когда рука Павла Ивановича оказалась вместо руля на бедре напарника, тот вдруг перестал смеяться, стал серьезным, хотя руку мужчины не скинул.
     Комаров принял это как знак согласия.
     Тут же на дороге, не сходя с трассы далеко, Павел Иванович умело сделал минет Витальке. Это был его первый минет в жизни. И поэтому, когда напарник прошептал, что сейчас он уже вот-вот все - мужчина отстранился и принял первый поток спермы себе на ладонь. Потом член Виталика выстрелил еще пару раз и все пальцы Павла Ивановича оказались в липкой белой жидкости, вязкой, издающий резкий рыбный запах. Она капала на пол грузовика, а они оба оторопело наблюдали за этим, пока наконец напарник не опомнился и не вытер ее грязной тряпкой. К запаху сперму тут же примешалась легкая бензиновая вонь. И этот аромат оказался чарующим для мужчин.
     Наскоро сделав минет Павлу Ивановичу, Виталька пересел за руль и они отправились догонять время, ибо несколько выбились из графика. Комаров довольно развалился на сиденьи «Камаза» и замурлыкал под нос какую-то песенку, а потом решительно заявил, что как только они сдадут груз, то… Виталька не возражал.
     И так началась бродячая жизнь с напарником.
     Дома Павел Иванович с удовольствием трахал жену, исподволь хотел подрастающую дочь (даже сумел подглядеть за ней в ванной!), но особую изюминку он нашел именно с Виталькой. В каждом без исключении рейсе они сливались в экстазе на каком-нибудь пустынном участке дороги: довольно быстро освоили анальный секс, долгие мужские поцелуи и экспериментировали с разными позами совокупления. Павел Иванович предпочитал больше пассивную роль, отчего и разработал свой анус до приличных размеров. Первое время он мучился легким геморроем, но дома все быстро проходило, а потом вообще все вошло в норму.
     И жизнь потекла веселой рекой, полной удовольствий.
     Павел Иванович ходил на работу как на праздник, чем немало потешал жену. Но Ольга Григорьевна не возражала против частых командировок, потому что в доме появились деньги, и с контрактами Комарову везло прямо сказочно.
     А потом Павел Иванович встретился с Лидией Васильевной, своей собственной тещей в подъезде в те минуты, когда отдавал прощальный затяжной поцелуй Витальке.
     Сцена оказалась на редкость театральной.
     Замершая в изумленном порыве Лидия Васильевна… Смущенный, с бегающим взглядом Виталька… И Павел Иванович с обреченным лицом идущего в атаку на танки…
     - Это… Как же это… - закудахтала было Лидия Васильевна.
     - Мама, я прошу Вас! - сурово проговорил Комаров.
     - Ну, я пожалуй, пойду… - это уже Виталька.
     Когда за напарником хлопнула дверь в подъезде, теща недовольно скривила губы и демонстративно направилась к лифту.
     - Лидия Васильевна, - схватил ее за руку Павел Иванович. - Если вы хоть что-нибудь расскажете Ольке…
     - То что? - презрительно поинтересовалась женщина, стряхивая руку зятя. - Что ты можешь сделать? Зарежешь меня? Задушишь? Или отрежешь язык?..
     Павел Иванович молчал, придавленный реализмом слов тещи, потому что она была права - не существовало той силы, котора могла заставить ее замолчать, даже ради счастья собственной дочери. Грузный и потный он растерянно слушал как спускается лифт - могильная для их брака с Олькой лодка. И этот Харон, толстый, невысокий, с большими грудями уж точно не остановится. Никогда в жизни Комаров не ссорился с тещей, но никогда и не разговаривал с ней по душам, за столом, сердечно, за бутылочкой водки… Потому что теща не пила, не терпела пустых разговоров с мужиками, на дух не переносила его командировки и вообще - была полной и настоящей сукой, к тому же еще и разведенной.
     - Лидия Васильевна… - Павел Иванович сбавил резкость своего тона, хотя внутреннее бешенство пропорционально возросло. - Я прошу вас…
     - Это уже лучше, - сурово отчеканила теща. - Такой тон мне нравится больше…
     - Как же мы, это?.. - подыграл ей Комаров, глядя на открывающиеся двери лифта.
     - Машина у подъезда? - спросила Лидия Васильевна командным голосом.
     - Угу, - промычал мужчина, не совсем понимая при чем здесь машина.
     - Тогда поехали! - приказала теща и первая направилась на улицу.
     Уже трясясь в тяжелом «Камазе» и автоматически выруливая на дорогу, ведущую к дачам, Павел Иванович не переставал злиться на эту плюгавую и жирную особу, которая сидела рядом и вертела им как хотела. Правда, мельком Комаров выхватил из этой поездки то, как подпрыгивала на ухабах большая грудь женщины. Почему-то эта грудь запала в душу мужчине, и даже тогда, когда они оказались вдвоем на даче, перед его глазами все маячили эти два арбуза, затянутые в широкий бюстгальтер. Назвать лифчиком такое сооружение у Комарова не хватило духу.
     Лидия Васильевна довольно огляделась в пустой и холодной комнате и жестом указала на кровать:
     - Раздевайся…
     - Вы мне? - не поверил своим ушам Павел Иванович.
     - Нет, я дяде твоему! - злорадно съязвила теща. - Тебе, кому же еще, болван!..
     Чтобы не стать преступником в одночасье, Комаров шумно выдохнул из легких воздух и тупо принялся расстегивать на себе рубашку. Если бы не все, что связывало его с тещей - дом, жена, даже напарник, то он позволил бы себе безо всякого смущения совести избить эту бабу, а может даже и запинать ногами, закусать, оторвать ей к черту эти гребаные сиськи, ибо она это заслужила по полной программе…


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ]

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.