Рассказ №1062 (страница 4)

     -Нелечка, давай еще разок, - сказал Гога.
     -Нет, мальчики, эта дырка на сегодня свое отработала, сказала Неля и хлопнула себя по лобку.
     -Нелечка, неужели ты нас бросишь? Может давай в попку, - робко сказал кто-то из мальчиков.
     -Что вы, мальчики, это наверное... - она даже не знала, как сказать, так "за" пределами ее моральных представлений это лежало, - больно.
     -Нелечка, совсем не больно, - шумно завопили парни. Вот увидишь. Надо только письки кремом смазать, и все будет совсем приятно.
     -Ладно, мальчики. Сегодня я ваша королева, и я дарю вам все дырки своего тела.
     Это вызвало приступ нового восторга всех парней. И сначала Жорик, в затем и другие пояли ее в попку. Было тоже немного больно, впрочем, у нее было больно, кажется, всюду стонали влагалище, рот и гортань, грудь и губы от бесчисленных поцелуев, но и одновременно она ощущала какуюто новую и другую сладость в этой извращенной или просто "нерекомендованной" - хотя, собственно, когда и кем непонятно - связи между ней и дорогими ей мальчиками. Их возбуждение, их оргазм каким-то образом передавались и ей, доставляя и ей какое-то невысказываемое и неконцентрирующееся наслаждение и ощущение слияния и как бы перетекания в плоть и душу сексуального партнера. И эта "извращенность", от которой она бы с ужасом отпрянула еще несколько часов назад, совсем не казалась ей уже хоть чем-то постыдным. Это были мгновения, когда с нее будто спали все предрассудки, в которых она воспитывалась, и которые ей казались такими же незыблемыми, как невозможность питаться человечиной, все, что было хорошо этим дорогим ее детишкам и что было хорошо ей, сегодня казалось ей возможным, доступным и хорошим, и не было меж ними никаких запретов, они были открыты друг перед другом до самых глубин, и она была открыта им до последнего прикосновения и сокровенной внутренней клетки, и она ощущала их как бы какими-то лишь вот-вот отделившимися от нее частями собственного организма. В этом было чудесное наваждение, либо просто пьяная галлюцинация, она не знала и не хотела знать...
     А ночь длилась. Бесконечная, угарная, сумасшедшая, ночь другого мира, другого с у щ е с т в о в а н и я, и не было сил и не было желания ее остановить. И они вновь выбегали голыми в сад, и они вновь пили вино, и она пила вместе с ними, и уже не в силах от этого оторваться, она вновь и вновь ласкала их тела, целовала и кусала, вновь и вновь стремилась вызвать в них желание и пылание, казалось ей было просто невыносимо видеть эти мягкие и покорно болтающиеся органы, которые встретили ее сегодня нацеленными в грудь стволами, ей нравились они именно такими - стальными орудиями испепеляющей жажды любовных сражений, и мальчики тогда казались ей мужественными солдатами, из стволов которых вотвот полетит огонь и смерть...
     Они были уже совсем пьяненькими, но молодость брала свое, и сексуальные силы вновь и вновь приходили к ним.
     -Может еще, Нелечка, - сказал кто-то робко из мальчиков.
     -Нет уж, братики, вы меня уже во все дырки попробовали, даже в жопу. Впрочем, у вас и самих жопы есть. А ну-ка, давайте друг с дружкой, а я посмотрю. Ну-ка, мальчики.
     В атмосфере этой ночи, когда, казалось, стало доступным и дозволенным все, когда рухнули, исчезли, растворились все табу и остался лишь вакуум абсолютной свободы, и это предложение вызвало взрыв восторга.
     -А что, давайте!
     -Парни, предлагаю караваном.
     -Как это?
     -Очень просто. Очень просто. Один к одному, другой - к другому.
     -Великолепно! Бросаем жребий.
     Бросили жребий на места в караване. Первый номер достался Жоре, второй - Андо, третий - Гоге.
     -Нелечка, - взмолился Жорик, а мне куда свою пушку девать?
     -Давай сюда, несчастненький, - сказала Неля. Она легла на пол и положила половой член несчастного Жорика между своих грудей. Мальчики составили караван, Андо вставил свой половой член в задний проход Жорика, Гога - в зад Андо.
     -Караван - поехали, - скомандовал Гога, и все начали дружно раскачиваться, пока караван не рассыпался, а все нелечкино лицо оказалось залито густой жориковой спермой.
     По дощатой мостовой сибирского городка почти каждое утро раздается женственный, но одновременно и явственно деловитый, стук каблучков. Прохожие с уважением раскланиваются со стройной моложавой в белой блузке, подвязанной под самое горло красной тесемочкой, строгом жакете и прямой юбке деловой женщиной. Этоуважаемый член городского сообщества заместитель председателя райисполкома Нелля Самсоновна.
     Много лет и много воды утекло с той греховной ночи, многое изменилось в жизни той юной и смешливой девчонки Нелечки. Она уже вышла замуж и довольно удачно, муж ее тоже уважаемый в городе человек - секретарь райкома партии, родила двух девочек. Да и сама сделала неплохую карьеру, добилась кой-чего в жизни. Большой каменный дом из белого огнеупорного кирпича полная чаша, во дворе красуется белый "Жигуль" с хромированными накладками. И многое еще было. Были и любовники, были и случайные связи в командировках и на курортах. Многое еще было. Но не было больше "того моря". Никогда уже больше она не ездила на это море ее юности, как ни уговаривал ее муж, хотя уж порой совсем близко они проезжали возле него во время отпускных вояжей. Но нет, обычно уступчивая, тут она становилась как кремень. Того моря она уже не найдет, а это же, но другое, ей не нужно. Ибо никогда не может Нелля Самсоновна забыть ту "ночь греха", когда стала она женщиной, а ее три дорогих "братика" - мужчинами. Дорогой, слишком дорогой ценой она заплатила за ту ночь свободы и безумных наслаждений.
     ...Под утро она уже не могла даже ходить, и мальчики отвезли ее на квартиру в такси. Так на квартире она и пролежала пластом все дни до своего отъезда. Но на мальчиков она не обижалась. Они оказались добрыми и заботливыми ребятами, каждый день навещали ее, приносили фрукты, цветы и сладости, сидели и болтали с ней откровенно и совсем не стесняясь и не утаивая рассказывали ей о своих новых сексуальных победах и приключениях. И она радовалась вместе с ними. Они пришли провожать ее на вокзал, и со всеми она расцеловалась. А потом Андо, страшно конфузясь, предложил ей денег. И она взяла. Ей они не были так уж позарез нужны, она вполне могла бы их отвергнуть с презрением. Но ей не хотелось унижать ее братиков, ставить себя какой-то "жертвой". Нет, она была их проституткой, "проституткой на одну ночь". Но она была честной проституткой, и сполна заплатила за все их финансовые расходы, за их трату душевных сил и доброты. И может у них никогда не будет такой безумной, такой отметающей все ночи, но пусть они считают, что это была "честная сделка".
     
     Но она заплатила дороже. Через некоторое время она вышла замуж за своего нынешнего супруга и ей хотелось вновь испытать т о безумное наслаждение, которое ее охватило в ту безумную ночь. Но все было тщетно. Э т о не приходило. Тогда, решив, что все дело в ее совсем сексуально тупом и безграмотном муже, она стала заводить любовников, и муж пару раз учил ее кулаками и ремнем, когда до него доходили слухи о похождениях его благоверной. Но все было безуспешно. Все ее любовники были на одно лицо, пресными и скучными типами, и кроме механического трения о слизистые ничего она не ощущала. И тогда поняла она, что пришла расплата за ту ночь греха, что навсегда суждено теперь ей оставаться фригидной и холодной женщиной. "Фригидочка ты моя" - звал ее иногда теперь муж. Она уже давно успокоилась, и он сам завел себе любовницу - молоденькую секретаршу, глупую и неумеху, но с упруго торчащими титьками. И она даже не стала на это реагировать, он вполне имел на это право, так скучна до зевоты была в постели его благоверная.
     Но не знал и не догадывался он, как часто в ночи его благоверная вспоминала три наставленных на нее ствола, заряженных полным боекомплектом юношеской страсти. Чашу сексуальных наслаждений, отпущенных бабе, видать, она до дна выпила одним приемом в ту грешную ночь, она слишком глубоко заглянула в бездну сексуальных радостей и безумств, и, видать, боги этого не прощают и карают, как покарали Еву, вкусившую от древа познания. Она слишком много "вкусила" за раз, и тоже оказалась покаранной... И где теперь ее мальчики? Помнят ли они ту ночь страсти и безумств? Может действительно Гога до сих пор хранит простынь со следами ее девственной крови? Она не знала. Она сразу же отказалась брать их адреса и давать свой. "Нет, мальчики, - сказала она, - встретились мы на миг, наполнили этот миг безумным счастьем, а дальше наши пути пойдут врозь, и нечего тут сочинять. Я буду помнить вас. И - прощайте". Лишь однажды, когда смотрела она по телевизору встречу с каким-то молодым грузинским академиком, вдруг заметила она на мгновение его хищный взгляд и даже закричала про себя: "Да это же Андошка, мальчик с красивым и большим писом". Но уже через мгновение взгляд его вновь наполнился беспредельной телевизионной пустотой, и она подумала, что может и ошиблась. Имя его она пропустила, а фамилия его ей ничего не говорила.
     Никогда и никому она не рассказывала про эту ночь. И лишь вот теперь, глядя на чуть не лопающиеся от живых соков юности формы своей старшей дочери, которой уже шестнадцать, а, если учесть акселерацию, то почти как ей тогда, думая о ее первой предстоящей ночи любви, ей безумно хочется рассказать, как все это было у нее. Но какой-то страх останавливает ее. Но может все-таки она ей и расскажет со временем. А пока все также регулярно приходит по ночам картина -ночь перед "расстрелом", и она, молодая и обнаженная под звездами мироздания, и три заряженных полным боекомплектом ствола целятся ей в грудь, словно готовые по команде пересечь ее жизнетворными струями.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ]
Сайт автора: http://www.yur.ru

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.