Рассказ №0733 (страница 7)

     На четвертый день Валера, уже готовый сдавать нормативы по сборке-разборке обшивки лестницы в слепую, не выдержал и спросил: - Роман, когда ты перестанешь е:ть нам мозги своей подсветкой?! Никаких нервов не хватит собирать-разбирать эти ступеньки каждый день. Когда ты найдешь поломку? Ты хоть знаешь в чем тут дело?
     Между тем лицо Романа было озарено знанием истины, он воздел указующий перст к звездному небу, сотворенному в третий месяц работы клуба, остановил свой взор между созвездиями "В" и "Д", прищурился и сказал, - Да!.. это "Кэ-Зэ"!
     - Чего?
     - Короткое замыкание!
     - Знаешь, Роман, - сказал Валера, откручивая предпоследний шуруп, - я хоть и не электрик, но, кажется, знаю, где это самое КЗ.
     - Где? - заинтересовался Роман и подошел поближе.
     - Вот здесь, - ответил Валера и похлопал Романа по голове:
     Сидя рядом с Таней, я медленно проходил все стадии КЗ, а шампанское только усугубляло положение. Но Таня, казалось, этого не замечала. Увлекшись приключениями туристов-неудачников, она толкала меня в плечо и со смехом повторяла понравившуюся ей фразу или ситуацию.
     - Ой! я не могу! - каждый раз добавляла она. От слишком усердного смеха у нее на глазах выступили слезы.
     Никакого мало-мальски удачного плана наступления на Танину независимость я так и не придумал, в голове было пусто как у студента после сессии. "Ладно, врага нужно бить его же оружием", - решил я и тоже начал смеяться.
     Лучше бы я этого не делал. Смех у меня специфический. В период полового созревания, когда я смеялся часто и густо, немногие из слышавших это повизгивание койота удерживались от протирания указательным пальцем височных впадин. Кроме того, смех требовал больших физических затрат, от которых я за последнее время отвык.
     Через полчаса Таня почувствовала неладное. Глотнув шампанского, она подозрительно взглянула на меня, поставила бокал и сказала, что, пожалуй, пойдет полежит. Я понял, что благоприятный момент упущен и сегодня ничего более умного, чем хрипы астматика, я из себя не выдавлю. Я поднял брови, что на обычном языке означало: "конечно, какие могут быть базары" и развел руками. Таня улеглась на Романском диване, сложившись ей одной известным способом, и продолжила культурный просмотр телевизора, чувствуя себя вполне комфортно. Мне тоже захотелось получить хоть какое-нибудь удовольствие от этого дурацкого вечера и я решил целиком посвятить себя шампанскому.
     К полуночи я допил вторую бутылку, но решимости так и не прибавилось. Вечно у меня с этим проблема: для того, чтобы смело сказать то, что хочу, мне нужно выпить как минимум полторы бутылки водки, а способность членораздельно говорить обычно тонет в пятой стопке и, для того чтобы внятно излить свои чувства, мне всегда не хватает двухсот граммов.
     Я молча сидел, смотрел на Танину макушку и чувствовал себя полным тонтон-макутом. К исходу второго фильма я устал бороться с двусмысленностью своего положения и решил, наконец, расставить все указатели между пунктами "А" и "Б". Я присел на корточки возле Романского дивана и стал нежно гладить ее черные волосы своим дыханием.
     Тане такая экзотическая прелюдия понравилась не сильно, она привстала, повернула ко мне голову, посмотрела мне в глаза и удивленно спросила. - Ты чего?
     - Ничего. Не волнуйся, лежи.
     Таня отвела взгляд в сторону телевизора и опять легла.
     - В средние века жил один монах:- я замолчал, вспоминая имя. В голове витали Фома Аквинский и Дионисий Лаэртский, восседавшие на облаке винных испарений, и я не знал на ком остановить свой выбор. Поразмыслив, я решил сохранить имя монаха в тайне. - Так вот, этот монах искушал свою плоть. Каждую ночь к нему в келью приходили две молодые симпатичные монашки. После вечерней молитвы они раздевались, забирались к монаху в постель и разными способами пытались ввести его во искушение. Так продолжалось много лет, но вера монаха оставалась твердой.
     - Ну и что?
     - Ничего, просто я - не монах и мне трудно бороться с искушением.
     - А я причем? - поинтересовалась Таня.
     - Очень уж ты красивая... влюбился я в тебя... по самые помидоры, - наконец признался я.
     - Как вы, мужики, достали! Все одинаковые. Давай без этого обойдемся?!
     Я облегченно вздохнул. Туман неопределенности рассеялся, не смотря на остаточные пары шампанского и Таниного дезодоранта. Теперь можно спокойно идти спать.
     Я все-таки решился сыграть в эту лотерею вопреки своему морально-процессуальному кодексу. И пусть я опять вытащил несчастливый билет и завтра задетое самомнение будет доставать своими жалобами, зато я не буду мучаться от неопределенности до конца ремонта.

Часть 8. Оптимистическая
     В воскресенье я проснулся часов в 12-ть. Тани не было и я, не спеша, продолжил ремонт. Из-за непрямоугольной формы обшивки стояка мне пришлось изрядно попотеть, стачивая грани плиток. Чувствовал я себя хреново. Шампанское и Танин отказ не прошли даром. Но к вечеру я надеялся воспрянуть духом. И, действительно когда Таня с подругой вернулась с пляжа, вдоволь позагоравши и раздразнив мужиков своей аппетитной задницей, я был почти в норме и даже рассказал историю о строптивой кафельной плитке, на обработку которой я потратил два часа, после чего плитка сказала: "как вы, мужики, достали!" и обломалась.
     История Тане понравилась, она бросила на меня лукавый взгляд и спросила: - Обломалась, говоришь. Ну так, небось, не последняя. Может, со следующей получится?
     - М-м-может быть... - я не стал спорить и задумался над возможным скрытым смыслом этого предположения.
     В восемь часов Таня отвезла меня домой и, прощаясь, выразила надежду в скором времени увидеть меня снова.

Часть 9. Прощальный вальс Михельсона
     В понедельник я пришел на работу разбитый, как старухино корыто. Владелец клуба Зданович отправился на поиски дешевого кегельбана и прихватил с собой Бухырина. Это евангелие быстро распространилось по клубу и к полудню клуб действительно стал напоминать место для отдыха. Большую часть дня я просидел на баре, слушая веселые байки Вити Клименко. В обычные дни Витя работал начальником смены охранников и вел себя довольно сдержанно, но сегодня, услышав благую весть, решил расслабиться и немного поменять профориентацию. Бармена на рабочем месте не было, его с успехом заменял Витя, предлагая всем желающим несложные коктейли из водки с ромом и супницы, до краев наполненные кофе. Все предлагаемые напитки Витя, будучи барменом-любителем, дегустировал лично. Когда меня начало немного мутить от дармового кофе и пирожных, я предложил Валере сходить в стриптиз-бар и для разнообразия немного поработать. Валере идея понравилась и он сказал, что мы обязательно так и сделаем, только надо сходить в бытовку - взять газету с кроссвордами.
     - Я вам помогу, - сказал Витя, которого в этот день явно тянуло в самые неожиданные области творческой деятельности. - Вы без меня не закончите. Второй год уже возитесь. Так и состариться можно без стриптиза.
     - Не гони, Витя. Каждый день девки в зале сиськами трясут. Тебе что, мало? - поинтересовался я.
     - А-а... в зале не интересно. Темно, народу много: Хочется в стриптиз-баре на них посмотреть. Вы там, говорят, и воду проводите, чтоб на них сверху лилась.
     - А как же! Все как в лучших домах. Только не спеши, Витек! К Новому году закончим, тогда и посмотришь, - утешил его Валера и ушел в бытовку за кроссвордом.
     В пять часов за мной заехала Таня и, не дав разгадать слово из десяти букв, которым в былые времена называли женщин свободного поведения, увезла меня в ночное.
     Поужинав и выпив шестую за день чашку кофе, я выразил глубокое соболезнование по поводу начала рабочей недели. Эту неделю Таня работала и в семь часов уже должна была быть в клубе и ругать официантов, отлынивающих от уборки.
     - Не говори, - вздохнула Таня. - Задолбала эта работа: одна радость - Бух уехал.
     - Да. Прямо праздник какой-то, - подтвердил я, хотя от мысли, что Таня сейчас уедет и сегодня я ее больше не увижу, мне было совсем не весело. Я уже успел привыкнуть к ее не очень светскому обществу и больше всего на свете хотел, чтобы эта неделя, наконец, закончилась и наступила следующая, когда Таня будет отдыхать.
     В половине седьмого, пожелав мне удачи и изложив Наде основные принципы хорошего поведения, Таня уехала на работу.
     Оставшись один, я включил приемник и продолжил кафельные работы. Иногда на кухню выходила Надя и предлагала широкий выбор блюд для второго ужина. Но мне не хотелось ни семечек, ни орешков и я, поблагодарив Надю за беспокойство, отказывался.
     В десять часов в ежечасном выпуске новостей объявили о гибели 18-ти человек, отправившихся в свой последний путь на обычном городском трамвае номер три. Трамвай, ведомый бесстрашным водителем, чудом оставшимся в живых, при въезде на мост сошел с рельс и пошел на таран реки. Сообщение о трагедии заканчивалось стандартными словами о назначении государственной комиссии для расследования происшествия и объявлении двухдневного траура со следующего дня. После выпуска новостей приемник замолчал. Я прошерстил весь FM-диапазон, но ничего веселее заторможенной морзянки не нашел. Странное дело, когда в мирно прозябающей стране в результате несчастного случая гибнет десять-двадцать человек - по всей стране обычно объявляют на пару дней траур. А если страна ведет войну, в ходе которой вполне закономерно гибнут сотни и тысячи ни в чем не повинных людей, то для поддержания боевого духа по всей стране разъезжают артисты и писатели, веселя и развлекая народ ежедневными концертами, прямо как перед президентскими выборами.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ]

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.